— Кир, но ты ведь того мальчика сыном не назвал? — спросил Оникс.
— Потому что это было неуместно, — спокойно парировал я: вопрос был ожидаем, я и сам себе его задавал. У нас с Вальтреном состоялся непростой разговор на эту тему. Не в том смысле «непростой», что мы поспорили. А в том смысле, что решить судьбу другого человека, который не может принимать участия в этом обсуждении по объективным причинам, крайне непросто! — Мы с протостратигом оформим мальчика в зависимости от его собственных пожеланий. Одному из нас точно нужно будет его усыновить или взять под опеку. Просто сейчас говорить Кельну об этом — значит вконец перепугать парня. Он ведь совсем в другой культуре рос и имеет совсем другие ожидания! Лалия, как вы знаете, свою девочку собирается удочерить по всем правилам и уже ей об этом сказала. Но ее ребенок значительно моложе и рос в других условиях. Опять же, Лилия считает Лалию рабыней, — я слегка запнулся на похожих именах, — так что видит в этом «удочерении» лишь красивые слова. Ведь рабы здесь, на Цветке, не имеют прав даже на своих биологических детей, и уж тем более не могут заводить приемных! — Тут я решил, что дальше развивать тему не стоит, а потому свернул: — Короче говоря, если решитесь на такой шаг, нужно понимать все его последствия. И учитывать мнение ваших жен… И мужей, — тут я посмотрел на Лидию Смирнову, — оставшихся дома! Потому что если уже на Терре вы от ребенка откажетесь, не могу представить, что с ним будет — без знания языка, культуры, с кашей здешних представлений в голове!.. — Я сделал паузу, чтобы до каждого дошло. — А учитывая, что у любого местного есть магический дар, возможно, вы своими руками сотворите мегазлодея! — Некоторые из моих слушателей рассмеялись, другие, судя по лицам, кажется, всерьез представили эту перспективу. Хорошо. — Короче, подумайте об этом. Пока же прошу воздержаться от импульсивных поступков, даже продиктованных состраданием! Я не могу и не желаю запрещать никому спасать людей от верной гибели. Но помните, что мы с Татье не искали, кого бы спасти. Мне Кельна буквально всучили, а наш старший инженер вступилась за Лилию, потому что случайно оказалась в нужное время в нужном месте! Да, и еще учитывайте: некоторые рабы здесь живут совсем неплохо. По крайней мере, не настолько плохо, чтобы их спасать любой ценой. Так что жду от вас максимально разумных и гуманных действий. На этом все.
Ну что ж, дураков у нас в экипаже нет — хотя, будем честными, надурить может каждый. Но будем надеяться, что этот разговор удержит их от непродуманных глупостей. А то искушение совершать добрые дела заразно, по себе знаю. Люди не только злодействуют коллективно или впадают в равнодушие коллективно, обратный закон тоже, к счастью, работает! Другое дело, что с последствиями этих добрых дел не все и не всегда готовы жить — особенно в буквальном смысле.
Ситуация взаимодействия с этически чуждым обществом — как сформулировал это Аркадий — конечно, занимала нас в первую очередь. Но не меньше беспокоил вопрос гиасов и стойкости перед ними экипажа. Около двух недель мы просто экспериментировали. Я выучил накладывать гиасы и Аркадия, и Вальтрена, и Ксантиппу и даже Платову. Кроме того, я попробовал действие гиасов на себе. Ксантиппа наложила на меня общий гиас на подчинение, который я легко стряхнул, а Аркадий — гиас «не меньше часа в день вдумчиво и усидчиво заниматься любым иностранным языком», который я ради эксперимента продержал неделю и снял только потом, тоже без особого труда. Между прочим, формулировка «любым иностранным» вместо «древнеоросским» была использована предосторожности ради — а вдруг мне не удастся снять этот гиас никогда, Аркадий тоже почему-либо его снять не сможет, и буду я вынужден даже сто лет спустя зубрить этот несчастный местный диалект! Обошлось, конечно. Но за эту неделю я добился большего прогресса, чем сам по себе, хотя, вроде, и прежде не отлынивал! Так что теперь мог разговаривать с местными почти свободно (на простые бытовые темы), а не только дергаными лающими предложениями, как раньше. Театрально воодушевленный этим успехом, Вальтрен предложил наложить на меня гиас, чтобы я наконец-то научился играть на гитаре, и себя в качестве учителя. Ему я отказал на древнеоросском, со всей аристократической любезностью, на которую был способен. Забавный, кстати, у нас диалог вышел, прямо пособие по дружескому троллингу. Саня, присутствовавшая при этом, от души хохотала.