— Что вы, нам очень интересно, — уверила его Ксантиппа.
Она не добавила «тем более, мы испытали плоды вашего вдохновенного труда на своей шкуре», но я чувствовал, что подобная саркастичная реплика вертелась у нее на языке. Однако Ксантиппа предусмотрительно не стала озвучивать что-то подобное перед потенциальным союзником.
— Да, но это не приближает нас к целям этой беседы, — покачал головой Мастер Пустоты. — Итак, перейду сразу к делу…
— Прошу прощения, раз отвлеклись все равно, позвольте еще один вопрос, — вдруг сказал Аркадий. — С какими целями вы создавали свое Благословение-Проклятье? Точнее, с какими целями в этом участвовали люди вроде Рузона, Светозарного и Ареопагита, которых трудно заподозрить в сострадании к людям, остающимся на Терре?
— А! — мрачно произнес Амон Бореат. — Вы тоже заметили, да? Ну, Рузон и Ареопагит попросту хотели вывести побольше своих сокровищ для создания Цветка. Они все это, конечно, маскировали словами про великие достижения магии в условиях Междумирья, когда мы не скованы потоком поступающей энергии и тому подобное, но на деле… Полчища хищников Междумирья, легко проходящие Кромку, им серьезно мешали. Нужно было создать временный буфер. Ареопагит вообще в частной беседе озвучивал версию, что созданной нами системы и на сотню лет не хватит. Но его это полностью устраивало. По нашим расчетам, даже за сотню лет Кромка должна была восстановиться в достаточной степени, чтобы поток чудовищ в наш многострадальный мир значительно сократился!
Я припомнил, что в принципе их расчеты оказались правильны: исторически все примерно так и произошло.
— Ну а еще одна причина, думаю, вам теперь и самим очевидна, — страдальчески кривясь, произнес Амон Бореат.
— Сохранить в неприкосновенности крупный резерв потенциальных рабов, — приподнял брови Аркадий.
— Именно. Они и вас поэтому не выпускают, что хотят добиться от вас обещания торговать рабами. И каких-то обязывающих документов. Но пока вы только у них рабов забираете, так держать, — он ухмыльнулся. — Что ж, вернемся теперь к моему конфликту с нынешним Стратигом! Когда я начал рассказывать о Проклятье, я всего лишь хотел объяснить, что я дружил с Фаддеем, поэтому неудивительно, что сто пятьдесят лет назад я отправился на его похороны, на Железную Терру. К тому времени мы уже лет двести даже не переписывались, но я считал своим долгом отдать ему дань памяти… Там я кое-что разузнал. Твердых доказательств у меня нет и по сей день, но появились резонные основания думать, что сыновья Фаддея и Ликаон, скажем так, ускорили смерть моего друга! И поделили его наследство: старший сын от рабыни получил главенство в клане на Железной Терре, Ликаон получил Цветок… Разумеется, они поняли, что я разобрался в этом деле, и после этого мои отношения с нынешним Стратигом уже не могли быть чисто деловыми! — тут он усмехнулся.