Я знаю, что в таких местах нет силы тяжести.
Человек должен парить в невесомости, как и любые незакреплённые предметы. Вот только внутри Бродяги гравитация ощущалась. Значит, домоморф и здесь научился обходить законы физики.
Из черноты космоса резко выделялся огромный, голубовато-зелёный полумесяц. Словно изогнутый клинок или провал иллюминатора в ночном самолёте. Чуть дальше обнаружились два крохотных серпа, ползущих по лику этого мира. Перед нами висела планета.
— Мы на месте? — спросил я.
Иванов, как и прежде, наблюдал за развёрнутыми экранами.
— Почти, — ответил Бродяга. — Дальше мы не сможем лететь.
— Это ещё почему? — я нахмурился.
— На орбите вращаются механизмы, способные нас уничтожить, — пояснил домоморф. — Чтобы спуститься вниз, придётся войти в многомерное пространство.
— И в чём проблема? — барон первым учуял подвох.
— Там идёт война, — пояснил Бродяга.
Мы с Ивановым переглянулись.
Вжух успел добыть неизвестно откуда баночку с горчицей и сейчас неторопливо поглощал любимое лакомство, ловко орудуя чайной ложечкой.
Я прислушался к своим ощущениям.
На орбите чужого мира хватало энергии. Стоило запустить циркуляцию, и эфир начинал циркулировать по моим каналам, напитывая узлы и астральные оболочки. Честно говоря, я не задумывался, откуда берётся этот живительный поток… И всё же, в глубоком космосе о магии следовало забыть. Вот почему Древние создавали свои машины, замещая ими естественное развитие.
— Другого пути нет, — сказал я. И посмотрел на барона: — Ты разбираешься во всей этой навигации?
Иванов пожал плечами:
— Тот упырь, который назвался Стражем… он научил меня. Даже не знаю, как объяснить. Просто в голове появилось знание.
Я нырнул в дальний транс.
Это следовало сделать с самого начала, ведь существуют незримые твари, умеющие подкрадываться незаметно… Правда, я не слышал о созданиях, сумевших адаптироваться к безвоздушному пространству. Жизнь в таком месте, как мне всегда казалось, невозможна по определению.
Чувство было неприятным.
Бродяга двигался, хотя это и не ощущалось внутри прозрачной капсулы, и скорость его была сумасшедшей. Мы шли на сближение с планетой, при этом усиленно тормозили.
А вокруг…
Никакой опоры, ориентиров.
Вообще ничего.
Россыпи звёзд — ярких, колючих, немигающих. Непостижимые расстояния — жуткие, как и на просторах Бескрайней Пустоши. Вот только в степи можно было почувствовать себя человеком. Там находились привычные вещи — трава, звери, горы и кратеры. Что-то происходило. Кто-то кого-то съедал. По небу плыли облака, дул ветер, нос улавливал запахи. Мог пойти дождь, и влага напоминала о реальности происходящего. Здесь же… Пустота, не ведающая границ.
Бродяга снаружи оказался непрозрачным конусом, поглощающим свет далёкого солнца. Чужого солнца, хотя и очень похожего на земное.
Сколько я ни всматривался в черноту пространства, так и не сумел заметить признаков боевых действий. Да и как можно воевать, не имея твёрдой опоры под ногами? Левитировать? Похоже, домоморф не врёт. Самое интересное разворачивается в иных измерениях, за пределами человеческого восприятия.
Я вновь посмотрел на планету.
Один из многих миров, принадлежащих богам.
Непохоже на землю. Вроде бы и есть атмосфера, но зелёного больше, чем синего. На доступном зрению серпе проступают очертания большого материка, коричневые вкрапления гор…
— Рост!
Голос Иванова заставил меня вернуться в Бродягу.
— Ты в трансе, что ли? — барон развернулся вместе с креслом.
— Да. И ты меня отвлекаешь.
— Извини. Но нам нужно принять решение.
В голове начали всплывать слова Древних из Правящей Триады. Линия фронта пролегает вдалеке от центральных миров Нерушимой Системы. Значит, Система — это и есть империя богов. Множество звёзд и вращающихся вокруг них планет. Таких как Земля. Теперь я хорошо понимаю, что Предтечи и их противники развернули борьбу в пределах нашей вселенной. Просто между планетами, вовлечёнными в процесс, могут простираться десятки и сотни тысяч световых лет…
— Слушаю, — устало произнёс я.
— Пусть скажет Бродяга.
К разговору тотчас присоединился домоморф:
— Прямо сейчас идёт война в многомерном космосе. Если мы хотим связаться с командованием Предтеч и выставить себя в качестве парламентёров, придётся совершить новый прыжок.