Смотря что ты предлагаешь.
У меня есть враги, их надо уничтожить. Враги научились скрываться. Вселенных много, Пустошь бесконечна. Ты — ключ к полной победе.
Откуда ты знаешь мой язык?
Я передаю смыслы. Ты сам переводишь.
О каких врагах ты говоришь?
Я делаю паузы и задаю очевидные вопросы. Моя задача — дать Чертёжнику время на работу со своей вероятностной машиной. Сейчас это — наша единственная надежда.
Ты знаешь.
Почему я должен помогать? Ты уничтожишь мою планету.
Может быть. Или нет.
У меня никаких гарантий.
Закройте Врата — и у вас появятся гарантии. Но меня не интересует твой жалкий мирок. Не сейчас, во всяком случае. Я хочу избавиться от своих создателей. И от тех, кто однажды запер меня. Ты можешь помочь. Ты знаешь путь. Я сохраню твою жизнь и не войду во Врата, если ты выведешь в Пустошь устройство, именуемое домоморфом.
И как ты получишь доступ к памяти домоморфа?
Не твоя забота.
Предложение выглядело заманчивым. Как минимум, я смог бы попасть на Землю, убедить Иванова выбраться в Пустошь, отдать его на съедение Хаосу и, если повезёт, уцелеть. Тварь не придёт на Землю сейчас — ему надо сперва разделаться с сильными противниками.
Вот только у меня есть Железные Принципы.
Шестой из них гласит: нельзя полагаться на удачу. Враг может что угодно обещать, но лучшая гарантия — это сила. Никто не ведёт переговоры с теми, кого можно сломать. Хаос не был уверен в том, что боги и демоны не попытаются его остановить. А ещё он не уверен в том, что сумеет быстро отыскать Иванова с его домоморфом. Поэтому и решил сменить план. Вместо того, чтобы расправиться со мной — попытаться привлечь на свою сторону.
Эх, не видать мне вселенского могущества!
Потому что есть и Седьмой Принцип.
Никогда не предавай друзей.
Прими решение, человек. Иначе все, кто тебе дорог, умрут.
И в этот момент, одновременно с последней репликой, в ста шагах от правого борта сформировался Разлом.
Я никогда не видел, как создаются Разломы. Думал, это опасно. Искажает реальность, несёт угрозу, и всё такое. А выяснилось, что всё гораздо проще. Воздух просто закрутился в громадную спираль, исказил очертания тьмы, порождённой ею фигуры и трещавшего по швам купола. Спираль втянулась в себя, закрутилась в воронку и налилась ртутным сиянием.
Запретный Разлом.
Последний, шестой класс потенциальной опасности.
Боги, что это за вселенную такую организовали мойры?
— Иди в жопу, — сказал я вслух. — Вот мой ответ.
И переместился через многомерность в сердце Разлома.
Глава 28
По сути, ничего общего с Вратами Разломы не имеют. Первые ведут из одного мира в другой, вторые являются неким тамбуром, переходной зоной. Вы попадаете в вырванный клочок чужой реальности, который может быть замкнутым, сквозным… или карманом-перекрёстком. Пару раз мне встречались Разломы, из которых можно было попасть сразу в четыре мира. И отовсюду пёрла нежить…
Этот Разлом привёл меня в пустыню.
Всюду простирались песчаные барханы, воздух был недвижим и раскалён, с условных небес светило белое и злое солнце.
Я поискал глазами вторую воронку и нашёл её на противоположном краю кармана. Навскидку — километров пять. Разлом-середнячок, ничего аномального. Класс этой дыры можно объяснить лишь одним: мироздание отторгает искусственно сотворённую вселенную. От распада эту локацию удерживает исключительно вероятностная магия Чертёжника.
Ныряю в многомерность…
И ничего не происходит.
Гадство!
Я забыл, что в Разломах все измерения искажены и перекручены. Тут особо не попутешествуешь. Придётся бежать на ускорении…
— Никого не забыл?
Реплика застигла меня врасплох.
Существо с перепончатыми крыльями ввалилось в Разлом, спикировало сверху и приземлилось рядом со мной на четыре лапы. Морфировало в кота.
— Вжух, — я грустно покачал головой. — Эта битва тебе не по зубам. Возвращайся в Крепость.
— Ещё чего, — возмутился полиморф. — Мы с тобой связаны навек. До самой смерти.
В глубине души вскипела злость.
Я не хотел, чтобы мой питомец погиб из-за дурацкой верности.
Но это его выбор.
— Погнали, — я сорвался с места. — Времени нет.
Конечно, я не собирался бежать от Хаоса по барханам, увязая в песке. Вместо этого я влил немного ки в технику «воздушных шагов» и заскользил над пустыней, словно левитатор. Вжух вновь отрастил крылья, чтобы не отставать.