— Знал, что ты это скажешь.
— И? — Чертёжник ждал моего ответа.
— Ты исходишь из предположения, что я буду здесь за кого-то переживать. Но я чужак в этом мире. А ты мне мешаешь. Поэтому, несмотря на любые редактирования, мне придётся тебя убить. И ты не помешаешь этому, Чертёжник.
Айминь посмотрела на меня, как на сумасшедшего.
— Разве? — мойра искренне удивился. — Ты никогда не был тронутым.
— Времена меняются. Я стал сильнее после схватки с Хаосом.
— Не настолько.
— А давай проверим? — я спокойно выдержал взгляд человека, сумевшего вытащить мою душу из бездны. — Попробуй что-нибудь со мной сделать. А я попробую с тобой.
Сказав это, я сжал правую ладонь в кулак и выдвинул ледяные шипы.
В комнате забурлил эфир — Чертёжник отдал приказ своей машине.
Дина тихо поинтересовалась:
— Убить его?
Смелая женщина.
Редактирование ведь может затронуть что угодно, включая её отношения с Брониславом.
К счастью, я расширил защитную ауру до размеров каюты и начал давить на машину. Несколько долгих секунд между мной и Великим Чертёжником разворачивалась безмолвная дуэль. Машина была сильной и невероятно опасной, так что мне приходилось вкачивать в свою ауру адские объёмы энергии. Вот только у меня эти объёмы были, а у моего оппонента — нет.
Машина пыталась добраться до моих людей.
Я чувствовал волны, расходящиеся во все стороны. Особая магия, которая преобразовывала ки бессмертного в потенциальные изменения вероятностей. Проблема Чертёжника в том, что все эти волны разбивались о выставленный мной барьер. Вероятно, я бы не справился, находясь в нескольких сотнях метров от эпицентра событий. Но я умел быстро перемещаться.
Здесь и сейчас Чертёжник проигрывал.
Делаю шаг вперёд.
В глазах противника мелькает испуг. Я не знаю, что он хотел сделать с моей судьбой, и знать не хочу. Мне достаточно работать на чистой силе. Гасить все волны, распространяемые грёбаной машиной. И знаете что? Оказалось, в этом нет ничего сложного. Более того, в какой-то момент я начал поглощать энергию самого артефакта.
Чертёжник сжал челюсти.
По его вискам стекал пот.
Чертёжник впервые за долгие века почувствовал вкус собственного страха. Его пальцы сжались в кулаки, суставы побелели от напряжения. Машина гудела, перегреваясь, её призрачные экраны мигали аварийными сигналами.
— Ты… не должен этого делать, — прошипел он. — Без меня этот мир рухнет. Я держу нити.
Я сделал ещё шаг. Ледяные шипы на моей руке удлинились, превратившись в кристаллические клинки.
— Мир переживёт.
Дина не стреляла. Она понимала — сейчас всё решалось между мной и этим бесом. Её роль была в другом: держать прицел, быть последней страховкой.
— Ты не понимаешь, Гримаун! — Чертёжник резко вскинул руку, и машина взвыла, выбросив последний, отчаянный импульс.
Волна ударила в мою ауру, но я уже научился её поглощать. Энергия влилась в меня, как вода в пустынный песок.
— Понимаю прекрасно. Ты просто боишься исчезнуть.
Ещё шаг. Теперь между нами не больше метра.
Чертёжник задыхался. Его веки дёргались, в глазах метались цифры, вероятности, расчёты — и ни одного рабочего варианта.
— Я… предложу сделку.
— Поздно.
Я ударил.
Ледяные клинки вошли в грудь мойры, но не как оружие — как проводники. Через них я выкачал из него остатки энергии, а затем — и саму связь с машиной. Она захрипела, полупрозрачные панели погасли одна за другой.
Чертёжник широко раскрыл глаза.
— Нет… Нет, это невозможно…
— Возможно. Ты просто недооценил, на что способен человек, которого загнали в угол.
Его тело начало рассыпаться, как старый пергамент. Машина отключилась окончательно, и каюта погрузилась в тишину.
Дина медленно опустила оружие.
— Всё?
— Всё.
Я разжал кулак, и шипы растаяли в воздухе. Где-то за стеной слышались шаги — Бронислав и Олаф, наверное, почуяли, что в каюте творится неладное. Ещё бы — такой энергетический всплеск…
Чертёжник исчез. Не в ссылку, не в другую вселенную — в никуда.
Я повернулся к Дине.
— Теперь — на Землю. Пора домой.
Азиатка кивнула. В её взгляде читалось что-то новое — не страх, не недоверие. Уважение.
— Пойдём… Гримаун.
И мы вышли из каюты, оставив за спиной мёртвую машину и пепел былого величия.
Обратный путь прошёл без приключений.