Архип, конечно же там бывал. С десяток, наверное, лет назад, дабы удовлетворить свое не в меру разыгравшееся любопытство. Да и соглашение, заключенное некогда с общиной обязывало любую возможную угрозу простому люди проверять и в меру сил своих пресекать. Не сказать, чтоб прямо-таки особо увиденным впечатлился, но давящее и тяжелое ощущение, распространявшееся от полусгнивших построек помнил отлично. А стоявший на небольшом холмике, на удивление ладный, не смотря, на прошедшие годы и окружавшее его запустение, барский дом, так вообще нагонял оторопь. Впрочем, осмотрев его от чердака до подвалов и ничего предосудительного и опасного для вверенных его защите людей не найдя, Архип тогда просто пожал плечами да от греха подальше, запретил людям туда соваться. Не лезет оттуда никто с желанием честной христианской кровушку попить и бес с ней с деревней. Общинники, и сами не слишком-то жаждавшие в таком месте праздно шататься, согласно покивали да и намотали на ус. Как говорится, не очень-то и хотелось. Полей да охотничьих угодьев и по эту сторону реки хватало, чего судьбу за хвост понапрасну дергать?
Ныне же колдун явился сюда с совершенно иной целью. Так сказать, на свидание со старым и недобрым другом. Развязной походкой, даже и не подумав таиться, да и какая разница, все равно уж в своих владениях личер при желании даже мышь разыскать способен, демонстративно закинув на плечо топор, брел он по тому, что осталось от некогда главной, и по совместительству, единственной улице деревушки. Впечатление, конечно, создавалось удивительное. По краям лес — ели, сосны, березы, всего понемногу, деревья старые, не по одному десятку лет, от крестьянского жилья, по большей части остались одни только полусгнившие, покрытые густым покрывалось мха и утопающие в густой траве ошметки стен да ямы погребов, а взгляд в сторону переводишь, и вот она — барская усадьба. Звание, конечно, слегка громковато для простой двухэтажной избы, дом того же Векта поболее да посерьезнее будет, но все равно. Стоит, словно и полгода не прошло, как хозяева уехали. Забор в паре мест поправить только да кой-где черепицу на крыше поправить и хоть завтра заселяйся. Не брало ее ни время, ни непогода, ни лесная растительность.
Подойдя к парадному входу, благо, ворота были открыты, а то в прошлый приходилось через забор татем лазать, и ехидно осклабившись, Архип Словом снес почерневшую от времени, но все еще крепкую дверь с петель, с глухим эхом зашвырнув ее куда-то в темноту жилища. Не то, чтоб такой подход был необходим, вряд ли она была хотя бы просто заперта, но сегодня у колдуна был на удивление бесшабашный и хулиганский настрой и уж очень хотелось покуролесить. Да и время для проказ было самое наилучшее — канул Ивана Купала, когда ж еще ребячеством страдать? И сразу же ощутил возникло, на самом деле, вполне привычное впечатление пронзительного холодного взгляда.
— А вот и корм для червей проснулся… — с облегчением пробормотал колдун. Он очень сильно рассчитывал на то, что привлечет внимание хозяина, и обидно было бы просчитаться в самом начале. — Ну смотри-смотри, я тебе сейчас устрою представление, — и с этими словами достал из кармана упаковку серных спичек.
Разумеется, то были не простые спички, кои можно купить в любой лавке. Эти Архип самолично готовил да зачаровывал для торговли в Дарьиных лавках. Стоили они, конечно же, втрое от обычных, но, не смотря на это разлетались как горячие пирожки. Причем не только в Крапивине, но и в Чернореченске, где и своих чародеев было завались. Приказчики поговаривали, что мужики, за последнюю упаковку могли и слегка поскубаться. Ажиотация такая была, естественно не просто так, а потому, что горели они ярче, жарче и настолько дольше, что можно было как свечи использовать сами по себе. А еще на ветру не гасли. Сплошные преимущества, в общем.
Альберт Карлович, как называл его рудознатец, имя которого Архип так и не смог узнать, о чем отчего-то сейчас очень сильно жалел, оно не было написано ни в самом дневнике, ни на его обложке, судя по всему, и в лучшие годы не собирался поражать своих редких гостей величием обстановки и богатством убранства. Следом за просторными сенями был только узкий коридор с низким потолком, по которому колдун вынужден был передвигаться слегка пригнувшись. А уж если вспомнить громадного Игнация… Да этому пришлось бы тут ползать на карачках и чуть ли не боком. В коридоре сразу же пришлось зажечь первую спичку, поскольку окон тут то ли сразу не было, то ли со временем от чужого глаза скрываясь, заколотили. В любом случае, темно было хоть глаз выколи. От коридора в разные стороны выходило несколько ответвлений в крошечные, заваленные каким-то едва различимым хламом, каморки. Вместимо, какие-то кладовые. Коридор упирался в кухню и по совместительству столовую, в дальнем конце которой была лестница на второй этаж.