Колдун осторожно, внимательно прислушиваясь к ощущениям, раскрыл рот и выплюнул забившую рот массу. К его большому счастью, челюсть вполне себе слушалась. Значит не сломана. Правда, вместо половины передних зубов только острые осколки, Но с этой проблемой при желании так или наче справиться можно. В крайнем случае новые отрастит, колдун он или нет, в конце-то концов. А вот с рукой такой фокус уже вряд ли пройдет.
— Ну и чего ты делаешь, дурень? — прошепелявил он. Не то, чтобы, он надеялся вот так сходу образумить мальчишку, ежели б влияние Бреннона было таким слабым, то он и сам бы уже давно выпутался. Но ничего другого ему и не оставалось. Сил на борьбу самому не было.
— Я… Я… Я не могу!!!! — навзрыд завыл тот. Будто только и дожидался, пока слушатель в чувство придет. — Он меня заставил…
— Чо орешь, дурниной? — поморщился колдун. Истерика дворянчика резала уши. — Ты волшебник или корм собачий? Не учили вас там в институтах как от чужого контроля освобождаться что ли?
— Я пробовал!!! — не переставал голосить тот. — Он слишком силен!!!
— Отставить истерику! — постарался рявкнуть Архип, получилось не очень внушительно, но на столичного волшебника, кажется, подействовало. Наконец, сумев хоть немного взять себя в руки, тот прикрыл глаза и попытался выровнять дыхание. При этом правда, уперся правой ногой в бок и теперь не дергал топор, а просто тянул. Так, что Архип порадовался, что чувствительность совершенно отказала. — Давай, давай, ты сможешь… — попробовал было подбодрить мальчишку колдун, но неожиданно его прервал удар лопаты по голове неудачливого волшедника.
Коротко всхрипнув, юноша мешком осел на землю. Архип повертел головой и с удивление заметил что за всеми своими злоключениями пропустил появление на поляне сразу нескольких новых действующих лиц. За спиной, тяжело дыша, словно после длительного бега по пересеченной местности руках возвышался Григорий — сельский поп. Судя по позе, именно он лопату и зашвырнул, не найдя лучшего способа, чтоб утихомирить одержимого. Следом со здоровенным мешком на спине тащился Бирюк. Из-за спин мужиков тянула шею Айрат — архиповская воспитанница и ученица. Увидев колдуна в крайне плачевном состоянии татарка только зажимала руками рот и усиленно моргала полными слез глазами.
— Твою ж мать за ногу, Архип Семенович, прости Господь мою душу грешную, — возмущенно забормотал священник, оглядывая изломанное тело колдуна. — Да в гроб краше кладут! Это тебя аспид этот столичный так отработал? — он угрожающе замахнулся на бесчувственного Владимира, или Пантелеймона.
— Да куда ему, малохольному, — оскалился Архип зияющей многочисленными пробелами улыбкой, и постарался подняться, как он и ожидал, правая рука, упорно продолжавшая до побелевших костяшек сжимать топор, висела плетью, да и остальные слушались не сильно лучше, так что если б не помощь подскочившей Айрат, то все условия бы пропали втуне. — Не мороси, черноглазая, — успокоил он ее. — Не в первой. Справимся, — и сплюнул скопившуюся во рту кровавую массу.
— Пресвятая Богородица, — невольно перекрестился священник, зачем-то проследив за плевком и разглядев там белеющие куски кости. — Архип…
— Ты тоже не начинай, чай не попадья, — только отмахнулся колдун и поковылял в сторону покрытого травой холмика почти на самой опушке, удивительно выделявшемся на совершенно лысой поляне. — Все нашли? Тогда раскладывайте вот на том камне, что побольше, — отдал он указание за спину.