— Да нет тут хуторов никаких… — начал было Еремей, но Игнат перебил его.
— Да она не по эту сторону Черной, по ту, — и махнул в сторону Леса. — Почти на опушке.
Еремей поежился. О Лесе он слышал много всего. Хоть и за последние годы ничего страшного оттуда не выходило, народ приписывал это силе сельского колдуна, но Еремей в том сомневался, все-таки не под силу одному человеку с Темной Силой в одного меряться, ежели он не Иисус Христос, конечно, наверняка, просто совпало. Но о Лесе он слышал, и вполне себе его побаивался.
— Дык в лесу нечисть всякая… — выразил опасения начальника Андрюха, его товарищ и сменщик.
— Может и есть, — пожал плечами Игнат. — Да только там тын хороший и дом с печью есть. А тут, чую, пурга собирается. Как вчера была. Как бы не замерзнуть.
Мужики опять переглянулись. Еремей, при всем своем нежелании, склонен был согласиться со здоровяком, на улице стремительно холодало, да и окрепший ветер начинал уже играть поземкой. Глядишь, и вправду до настоящей бури к ночи разгуляется. Но идти в Лес было откровенно страшно.
— Слушай, Ерем, — продолжал подгонять приказчика попутчик. — Ты это, ежели сам не поедешь, притормози лошадку, я спрыгну. Спасибо за то, что подвез, но я дальше пехом доберусь. Утром же посветлу.
— А…. была не была, — махнул рукой Еремей. Не доедут они. Кони и так уже сипят, из последних сил выбиваются, еще немного таким аллюром и загнать не мудрено. А до поселений еще бежать и бежать. — Коней-то там есть где укрыть?
— Был там сарай, да и подклет хороший, — облегченно расплылся в улыбке Игнат. Еремея опять кольнуло подозрение, а не тать ли это, который их, дураков, в засаду ведет, но он отмел их. Не тот тракт был, чтоб на нем лихим людям промышлять. Да и время года не то. Зимой только на самых оживленных большаках, где сани, словно в столице, одна за другой носятся. А тут любые разбойники мигом с голодухи попередохнут еще до Рождества.
Притормозив, и подождав вторые сани, Еремей объяснил сидящим в них ситуацию. Те, конечно же, занервничали и даже подумывали бросить караван и дальше ехать уже вдвоем, но Игнат на дальнем лесу высмотрел крупные четырехногие тени, глазастый черт оказался, и все-таки решились. Развернувшись влево, и найдя удобный подъем, они по целинному снегу двинулись в сторону обещанного укрытия. Ехали тяжело, конь, даром что длинноногий, увязал в снегу почти по самое пузо. Да и сани тоже еле тащились, пришлось нацепить снегоступы и спрыгнуть, чтоб и так уставшую скотину не мучать, и брести рядом. Благо, до места, по словам Игната, по крайней мере, было недолго.
Ветер и вправду крепчал. Не прошло и часа, как он, оправдывая самые мрачные предсказания, «положил» падающие с неба хлопья почти вдоль горизонта. Стремительно стемнело. Еремею было совершенно непонятно, как во всем этом белесом кошмаре Игнат находит дорогу, но вел тот уверенно, словно по компасу. И на удивление точно, поскольку не прошло, кажется, и часа, как путники миновали опушку древних сосен и вступили под полог древнего страшного Леса. Идти сразу стало полегче, поскольку могучие кроны, пусть и сейчас без листьев, но все равно переплетенные в плотный навес, ослабляли как ветер, так и снег. Некоторое время спустя из темноты вынырнули выгоревшие бревна ладного частокола.
— Матерь божья, — пробормотал Еремей, вытаскивая руку из рукавицы и проводя ей по выбеленным временем доскам. — Это ж сколько оно тут стоит?
— Не знаю, Еремей, — Игнат, не смотря на вой ветра и расстояние, легко услышал обращенный даже не к нему вопрос. — Я его по осени нашел. Дровишек поднатаскал, стены проконопатил, крышу слегка подправил, протекала кой-где.
Еремей покачал головой. От одной только мысли о том, что они перешли Черную в этом месте, его продирал озноб. А уж ночевать в забытой богом избушке… Даже один раз, даже зимой, когда, как известно, большая часть обычной нечисти заваливается спать, даже в компании сразу четверых товарищей с пищалями, и то он трусил неимоверно. А если верить Игнату, так он же тут обустраиваться вздумал! Жуть сплошная. Этот космач либо безумен, либо совершенно бесстрашен.
— А как же нам туда попасть, Игнат? — удивленно спросил он, втайне надеясь, что спутник грустно разведен руками и скажет, что прохода нет, придется уходить обратно на тракт. И пусть там мороз, пурга и волки, но эта странная заимка вызывала у приказчика куда большую оторопь, чем он готов был признать даже самому себе. Но нет, чуда не произошло.
— Ты по кругу езжай, Еремей, — ответствовал Игнат, подходя к палисаду. — Посолонь двигайся, пока в ворота не упрешься. Они там мощные, не пропустишь. Я их изнутри запер, когда крайний раз уходил, чтобы зверье всякое внутрь не забралось, не натворило там беды.