Надо же, встретить «Великого датчанина» на Карибах! Конечно, ей захотелось вспомнить прошлое, посмотреть, как знакомая яхта будет вести себя в открытом море. Но если бы они с Оушен не приглянулись Фиби, она не постучалась бы к ним. Он недооценил эту воздушную, хрупкую русалку с гитарой за спиной, с ее голубыми глазами и волосами цвета льна. И теперь именно она, а не он ведет их через бурное море к материку. Вот такое юное чудо оказалось на борту старенькой «Романи», — вынырнувшая из недр морских копия его собственной жены.
Они перекусывают лапшой с сыром, выпивают по кружке чая — при такой качке нормальной еды не приготовить. Солнце исчезает за горизонтом, ветер начинает свистеть в парусах. «Далше!» — надо же, какое слово она вытатуировала себе на руке. Что же это значит? Может быть, и ему стоит сделать татуировку? Якорь, например, или розу. Или написать красивым шрифтом имя жены. Или просто интересное слово, которое придаст ему загадочности…
Фиби исподволь наблюдает за ним.
— Похоже, в мыслях вы уплыли очень далеко.
— Точно.
— Я тоже все время уплываю. Море заставляет человека постоянно размышлять о жизни.
— Вы правы.
— Постоянно спрашиваешь себя, а как же проходит твоя жизнь.
Оба смотрят вдаль на крутые голубые дюны волн.
— Ну и как проходит ваша жизнь? — спрашивает он, поражаясь собственной смелости.
Фиби издает короткий смешок.
— Неплохо, спасибо.
— Никаких замужеств, разводов?
— А вот и не угадали, я была замужем.
— Неужели? — Он искренне удивлен.
— Я вышла замуж в восемнадцать лет.
— Ого!
— Да. Никто и не думал, что брак будет удачным. И я тоже так не думала.
— Ничего себе! А зачем же тогда…
— Он был очень милым. Еще мальчиком, собственно. И я была девчонкой. Сейчас мы дружим, но… Тогда жизнь нас развела, мы пошли учиться в разные колледжи. К тому же он никогда не любил море.
— А сейчас он где живет?
— Примкнул к какой-то коммуне в Испании. Мы уже давно в разводе, и не думаю, что мне захочется снова выйти замуж, по крайней мере пока. Но в юном возрасте это казалось страшно романтичным.
— А сколько вам лет, простите за вопрос?
— Двадцать восемь.
— А я женился поздно, в тридцать пять. С женой познакомился, когда мне исполнилось тридцать. Мы встречались какое-то время, я все тянул… Я ведь страшно любил море.
— Понимаю, море не любит конкуренции.
— Я тоже чувствую это.
— Море — ревнивая женщина, вы же знаете! Посмотрите, сколько здесь одиноких мужчин. Именно мужчины ходят на яхтах в одиночку, не женщины. Мужчины рвутся в море, потому что море жадное — как страстная, ревнивая любовница, бросает им вызов и хочет обладать ими полностью. Тысячи одиноких мужчин принадлежат его безбрежным просторам, все с утра до вечера занимаются с ним любовью.
Гэвин смущенно опускает глаза.
— Да, похоже, вы немало повидали, — замечает он.
— Это точно. Многие моряки не мыслят жизни без парусов. Большинство от чего-то бежит, конечно, ну, кроме профессионалов, занимающихся доставкой, или персонала наемных яхт. Все остальные, уж простите, — сбежавшие из города новички. Их привлекают опасность, приключения… — В ее глазах вспыхивает озорной огонек. — Некоторые, вроде меня, из богемной среды и путешествуют с гитарами.
— Я ведь тоже сбежал, — вдруг признается Гэвин.
Фиби кивает. Похоже, она уже это вычислила.
— Я ничего не мог с собой поделать. Однажды просто вышел из офиса и не вернулся. Долго в себя не мог прийти от того, что сотворил. Сейчас-то мне стало намного легче.
— Да это нормально. Правда. Сделать то, что сделали вы.
— Вы тоже от чего-то бежали?
— Я сбежала из дома. От своего отца. Он бил маму, меня и младшего братишку. Так что в шестнадцать лет я сорвалась с места в первый раз.
— Бил вас! Ужас какой.
— Да уж. — Она улыбается. — Мне точно лучше быть одной.
— Мне очень жаль…
— Мне тоже жаль того, что случилось с вами.
— А разве не рискованно путешествовать вот так, наедине с мужчиной?
— Риск не так уж и велик, поверьте. Ведь всегда выбирает женщина. Это ведь я решила идти с вами. У вас чудесный ребенок, крутая собака и великолепная яхта.