Присмотрелся. Блять.
Чресла прострелило фантомной болью.
Это... пиздец.
Мелкий, нескладный, от силы кило пятьдесят пять-шестьдесят мосластого веса, перебитый нос, борцовские уши-чебуреки, заячья губа, две золотые коронки, крупные лошадиные зубы, неровный овал костистого лица, ежик темно-русых волос с высокими залысинами. Одежда Шули валялась в трех метрах от него окровавленной грудой лоскутов, даже носки стянули. Кровь на тряпках, асфальте вокруг, стене и трупе запеклась, потемнела, схватилась мерзкими на вид полипами багровой плесени. Сквозь корку видна редкая волосня на груди и тускло-зеленоватые наколки, переходящие на плечи и руки. Глаз не было, хирургически-чисто вырезаны из глазниц вместе с веками и глазными нервами, оставив сочные рубиновые разводы, перечертившие скулы, щеки, подбородок, шею и ключицы. Из полуприкрытого рта... блять. Между лепешек разбитых в кашу губ торчит край размякших волосатых яиц с частью обгрызенной крайней плоти. Остальной член, испещренный следами зубов, зубов урки, скукожившийся от кровопотери, затолкали в ротовую полость. Нижняя челюсть, сломанная, очевидно, вылетела из креплений-суставов, асимметрично торча в бок. Блять...
Мохнатые ноги-спички со сбитыми ссадинами на коленях и размозженными в кроваво-мясной кисель голенями широко разведены в стороны, почти шпагат, практически вырваны из тазобедренных суставов. Сам таз раздроблен, кости рванули в стороны до разрывов кожного покрова.
Блять.
Я вспомнил медицинский термин этого - пролапс. Выпадение прямой кишки.
Кто-то очень, очень, ебать его в рот, очень нехороший с маниакальной аккуратностью вывернул анус Шули наизнанку, вытащив между исполосованных глубокими ранами тощих ягодиц часть его потрохов уродливым темно-алым слизнем, который шлангом запихал в дыру, образовавшуюся на месте зияющей раны, когда-то бывшей заросшим лобком и прилегающими к нему причандалами. Он был еще жив, когда его "распечатали", а после заставили сожрать собственные яйца. Говорят, когда лишаешься зрения, чувства обостряются многократно. Я не хочу знать что он ощущал перед смертью.
Отвел взгляд.
Игроки, конечно, Игроки, кто же, блять, еще?..
Глава 15. Господа, добро пожаловать в Коровино ч. 5
Двери в школу, широкие, стальные, отливающие темно-бежевым, с застекленным верхом и серединой, оказались призывно раскрыты. Я снял калаш с предохранителя, идентичное действо провернули "гвардейцы". Чуть пораскинул мозгами. Перевел со стрельбы одиночными на автоматический. Шуля тип хлипкий, на вид, плюнь - переломает, но жилистый, верткий, синька и дурь вытопила весь жирок, драться умеет, какая бы мразота его не потрошила, силы в ней не занимать.
Какова вероятность что там несколько Игроков? Нулевая, скорее, даже отрицательное число. Один раз - случайность, два - совпадение, но три из трех Игроков оказываются на всю голову отмороженными. Четыре, если считать со мной. Такие личности терпеть рядом себеподобных не станут, мигом на гуляш перекрутят.
Первым влетает Киллдозер, за ним тройка Мяса, я с "укоротом" наперевес в коробке из Краба, Шакала и Бабая, по тылу оставшиеся полуфабрикаты. Блять. У входа возле перевернутого стола еще один труп, на этот раз одетый. Темная форма с ярко-желтой подписью "ОХРАНА" торчит лоскутами, будто Фредди Крюгер под амфетамином порезвился, сквозь отяжелевшую от крови ткань видна разорванная кожа, вывороченная жировая прослойка и изувеченный мышечный каркас. Подавил намек на приступ тошноты, едкая горечь растеклась во рту. Кости и внутренности, на первый взгляд, не задеты, раны глубокие, ровные, но не проникающие - резали, не кололи. Наличие или отсутствие глазных яблок не видно из-за прилипшей к лицу маски содранного скальпа, болтающегося на перекрученном кусочке пожеванной кожицы. Яйца с хуем и частью лобка снова вырваны, шея топорщится неровным уплотнением, выглядывающим из-под кадыка. Понятно. Резиновая дубинка по рукоять вогнана в жопу, плакавшую ныне засохшими струйками крови, запутавшимися в разорванных трусах, штанах и волосах на ягодицах.
Ебаный извращенец-психопат на Игроке. Валить, однозначно валить, а если окажется Призывателем - хуячить в плен по самому жесткому сценарию, чтобы даже Менгеле и узкоглазые из 731-го уважительно присвистнули.
Быстро оббежал взглядом помещение, с трудом оторвавшись от трупа охранника.