Тело гудело. Мышцы горели. Каждый сустав и каждая связка протестовали после этой «разминки» и требовали немедленного отдыха.
Девушки молча разошлись. Я слышал, как через минуту Лидия вышла из своей комнаты и закрылась в душевой. Алиса же ушла в холл, где увалилась на диван и стала залипать в телефоне, листая ленту.
Они явно устали. Не столько от тренировки, сколько от всего. От этого бесконечного калейдоскопа событий, который всосал нас и не собирался отпускать. Я это понимал, потому что устал не меньше.
Но, внутри было странное чувство. Ощущение, что я… живу. Настоящую жизнь, полную приключений и проблем, которые нужно решать. Не выбирать, что сегодня заказать на ужин, а что-то более глобальное, влияющее на мою жизнь.
Я остановился посреди холла, оглядываясь. Пыль. За время нашего проживания она разлеглась тонким слоем на мебели, потому что ее никто не убирал. Пауки успели свить уютные гнезда в углах под высокими потолками.
И в довершение — разводы на входе на мраморном полу, оставленные нашими мокрыми ботинками в тот самый первый день. Дом требовал ухода, но мы жили в нем и словно ждали, что кто-то придет и наведет порядок.
Только сейчас я понял это абсолютно четко: никто не придет.
Мысль была внезапной и простой. Мы не можем вечно жить в ожидании следующей катастрофы, прячась друг от друга по разным комнатам. Не можем вечно питаться яичницей и бутербродами, словно студенты в общежитии.
Это мой дом. То есть… теперь это мой дом. И если он мой, то он должна быть… домом. Местом, куда хочется возвращаться. Местом, где есть порядок.
Когда девушки, свежие после душа и переодетые в домашнее, снова сошлись в холле, я нарушил тишину.
— Итак, — начал я. — Я тут подумал. Вскрытие эльфа я все равно буду проводить завтра. Сегодняшняя тренировка отняла последние силы, и лезть с таким состоянием к секционному столу — верх непрофессионализма. Поэтому займусь им с самого утра. К тому же должна приехать Воронцова.
Они смотрели на меня, не понимая, к чему я веду. В их глазах читалась настороженность. Сейчас он что-то придумает. Снова.
— Поэтому, — я сделал паузу, обводя их взглядом. — Предлагаю провести остаток дня с пользой и заняться генеральной уборкой.
Тишина. Алиса моргнула, ее мозг, кажется, пытался обработать это словосочетание «Громов» и «генеральная уборка». А вот Лидия… на ее лице отразилась вся палитра аристократического возмущения. Она выпрямила спину, ее подбородок вздернулся.
— Громов, — ее голос был холоден, как лед Байкала. — Мы что, прислуга тебе?
Это был ожидаемый вопрос. И я был к нему готов.
— Прислуга? — я вскинул бровь. — Нет, Лидия. Ты моя ассистентка. Официально трудоустроенная, с окладом и будущими премиальными. Как и Алиса. Но живете вы, если мне не изменяет память, не в казенной квартире, а в моем доме. Бесплатно.
Я не давил. Я констатировал факты.
— Этот дом, — я обвел рукой давно не прибираемый холл, — теперь наше общее пространство. И я не собираюсь жить в хлеву. Думаю, вы тоже.
Я подошел ближе, мой тон смягчился. Я не командовал, а объяснял. Как маленьким детям, которые упрямятся потому, что им просто не хочется. Но у взрослых людей есть слово «надо». А раз «надо», то мы будем это делать.
— Послушайте, я прекрасно понимаю, что вы обе не подписывались на роль домохозяек. И я не собираюсь взваливать все на вас, а сам сидеть, закинув ноги на стол. Я говорю о разделении обязанностей. Зря мы, что ли, в тот день закупались бытовой химией на полгода вперед? И это вы были инициаторами, к слову, говоря, — я увидел, как Лидия мгновенно задохнулась от возмущения из-за того, что я сделал ее крайней. — Но-но, госпожа Морозова, я не закончил, — я выставил указательный палец перед ней. — Поэтому вы сначала займётесь своими жилыми комнатами, а дальше — общими зонами. Я займусь своей комнатой, душевой и вторым этажом.
Они молчали. Я видел, как в глазах Лидии борется аристократическая спесь с доводами разума. Она понимала мою правоту. Понимала, что жить в чистоте и порядке — это не унижение, а базовая потребность цивилизованного человека.
— Ну да, — неожиданно подала голос Алиса, нарушив напряженную тишину. Она пожала плечами. — А то в этой пыли скоро новые формы жизни заведутся. Еще придется проводить вскрытие какой-нибудь разумной плесени.
Лидия искоса посмотрела на нее, и на ее губах промелькнула тень улыбки.