— Заткнись! — первый развернулся так резко, что полы его балахона взметнулись. Он шагнул к сидящему и склонился над ним. Его лицо, скрытое в тени капюшона, оказалось в нескольких сантиметрах от лица второго. Из-под капюшона вырвался ледяной, полный угрозы шепот. — Иначе я тебя лично выпотрошу здесь и сейчас. И брошу твое сердце собакам.
— … — второй лишь судорожно сглотнул, не в силах вымолвить ни слова.
Первый отошел, снова заходив по подвалу. Его руки были сжаты в кулаки с такой силой, что побелели костяшки. Но в темноте этого никто не видел.
— Так во второй раз вы вообще обосрались пуще прежнего! — он остановился и ударил кулаком по столу. Свечи подпрыгнули, пламя затрепетало, едва не погаснув. — Как? Скажите мне, КАК вы умудрились провести ритуал недалеко от имения ИНКВИЗИТОРА⁈ ЧЕМ ВЫ ДУМАЛИ⁈ — пророкотал он, и его голос эхом отразился от стен. — Почему вы вообще бросили тело там? Его же нашли! Нашли, идиоты!
Второй культист, сидевший справа, вздрогнул от яростного рыка, но на этот раз не съежился. Он набрался смелости и подал голос, который был полон оправдания.
— Мастер, но кто же знал! Мы пробивали местность несколько дней. Этот участок леса по всем картам числился как заброшенные охотничьи угодья старого барона, который помер лет двадцать назад. Никто из местных туда не совался! Мы выбрали самое глухое и подходящее место. Навигаторы в той глуши вообще не работали, связь пропадала. Мы ориентировались по старым бумажным картам! Откуда нам было знать, что эту землю выкупил какой-то столичный хлыщ из Инквизиции⁈
— «Не знали»⁈ — Мастер развернулся к нему, и из-под капюшона вырвалось ледяное шипение. — Вы должны были проверить! Проверить каждый камень, каждую тропинку! Поговорить с егерями, с браконьерами, с кем угодно! Ваше «не знали» чуть не стоило нам всего!
Третий культист, до этого молчавший, поднял голову. Его голос был спокойным, почти академичным, и этот контраст с кипящей яростью первого был почти пугающим.
— Он прав, Мастер. Частично. Проверка была проведена, но оказалась недостаточной. Однако, что касается тела… Таковы законы. Вы сами знаете. Душа неразрывна с телом до тех пор, пока не пройдут первые лунные сутки. До этого момента мы не можем избавиться от оболочки. Ритуал и законы сохранения магической энергии запрещают это. Осквернение сосуда до полного перехода может уничтожить драгоценную душу.
— Да знаю я, — устало выдохнул первый, и его ярость, казалось, на мгновение угасла, сменившись тяжелой, изматывающей усталостью. Он опустился на пол, прислонившись спиной к холодной мокрой стене. — Я был там, понимаете? Был! Я видел его. Видел, как он приехал. И, вашу мать, если бы вы накосячили хоть немного больше, если бы оставили хоть одну лишнюю улику, скорее всего, Корнелиус уже бы всех нас запер в своих казематах и отдал экзекуторам на растерзание!
Он потер лицо руками, скрытыми в тени капюшона.
— Так может, мы его того… чик-чик? — снова подал голос второй, и в его тоне слышалась почти детская, наивная жестокость.
— Совсем с дуба рухнул? — Мастер посмотрел на него так, словно тот предложил выпить море. — У нас уже два… я повторяю тебе, ДВА эльфийских трупа, о которых знают власти. Даже ТРИ, если учесть ту утопленницу, к которой мы не имеем никакого отношения, но которая все равно легла в общую копилку подозрений. И если эта информация еще не дошла до столицы в полном объеме, то после смерти Мастера Инквизиции здесь начнется настоящий ад. Приедут столичные. СБРИ, другие магистры. Они перевернут каждый камень, заглянут в каждую щель. А этого допускать никак нельзя, если мы хотим устроить этот ад сами. По своим правилам.
Он замолчал, обводя своих последователей тяжелым взглядом.
— Нужно залечь на дно, — сказал он наконец, и в его голосе снова появилась сталь. — Прекратить все операции. Раствориться. Ждать. А еще лучше… — он сделал паузу, и в его голосе послышались новые, расчетливые нотки. — Договориться с Громовым.
Глава 5
Тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине и тихим звоном приборов, была почти уютной. Я смотрел, как отблески пламени играют на хрустальных бокалах, как свет свечей смягчает резкие черты лица Лидии и зажигает золотые искры в огненных волосах Алисы.
Алиса ела с аппетитом, почти по-детски не скрывая удовольствия. Лидия же, наоборот вела себя с аристократической выдержкой, но пустеющая тарелка говорила сама за себя. Я дождался момента, когда она, промокнув губы одноразовой салфеткой, отложила вилку.
— Так что, — сказал я, нарочито небрежно отправляя в рот кусок нежнейшего мяса. — Все же умеет Виктор Громов хорошо готовить?