— Отлично. Тогда к работе.
Мы еще немного поговорили. Я вкратце пересказал ей результаты вскрытия, опустив, разумеется, все магические подробности. Она слушала, и ее лицо становилось все мрачнее.
— Это просто уму непостижимо, — выдохнула она. — Господи, куда катится этот мир.
Вечером, после работы, мы поехали к Рихтеровичу. Феликс встретил нас с той же невозмутимой строгостью.
— Стойка лучше, — констатировал он после получаса муштры. — Работа ног чище. Занятия с Лидией явно пошли тебе на пользу.
— И это только одно занятие, — сказал я, восстанавливая сбитое дыхание.
Лидия, стоявшая чуть поодаль, едва заметно улыбнулась. Это была не проявление вежливости, а улыбка учителя, довольного успехами своего ученика. И в этой улыбке не было ни капли ненависти.
— А теперь бой, — скомандовал Рихтерович, бросая мне рапиру.
И я был готов.
Он ждал.
Человек в темной, непромокаемой одежде с глубоким капюшоном, низко надвинутым на глаза, стоял неподвижно в тени старого платана у дороги, ведущей к особняку Громова.
Он не переминался с ноги на ногу, не ежился от холода. Он просто стоял, скрестив руки на груди, и был частью пейзажа — такой же неподвижный и молчаливый, как мокрый ствол дерева, к которому он прислонился. Его фигура почти полностью растворялась во мраке, и лишь изредка тусклый свет далекого фонаря выхватывал из тени край его плаща.
Он ждал долго. Час. Может, больше. Время для него не имело значения.
Наконец тишину, нарушаемую лишь монотонным шелестом дождя, разорвал ровный, басовитый гул мотора. Из-за поворота показались два ярких луча, прорезавшие влажную взвесь воздуха. Они приближались, и вот из темноты выплыл массивный черный силуэт «Имперора».
Автомобиль плавно свернул с дороги и остановился у кованых ворот имения. Двигатель затих. На мгновение все замерло. Потом с глухим, солидным хлопком открылась водительская дверь.
Из машины вышел Громов. Высокий, прямой. Его фигура темным силуэтом вырисовывалась на фоне освещенного салона. Следом, с пассажирских сидений, показались две женские фигуры. Они вышли быстро, ежась от промозглого ветра, и направились к калитке. Громов, достав ключ, уже собирался вставить его в замок.
Фигура отделилась от ствола старого платана. Ни одна ветка не хрустнула под ногами, ни один камень не скрипнул. Он просто шагнул из тени на дорогу, сокращая дистанцию.
Десять шагов. Пять.
Громов, уже повернув ключ, взялся за ручку калитки. Девушки стояли за его спиной.
— Господин Громов, постойте.
Голос прозвучал негромко, но отчетливо. Ровный, лишенный каких-либо эмоций, он легко перекрыл шум дождя.
Виктор Громов замер, его рука застыла. Девушки испуганно обернулись, их глаза расширились от неожиданности, пытаясь разглядеть в сгустившемся сумраке того, кто обратился к нему.
Человек в капюшоне остановился в нескольких шагах от них, оставаясь в полутени. Лица по-прежнему не было видно. Только тьма.
Глава 6
Я смотрел на него. На эту бесформенную глыбу тьмы, словно выросшую из ночного дождя. Капюшон скрывал лицо так глубоко, что там, где должны были быть глаза и рот, клубился лишь мрак, гуще, чем сама ночь. Я не видел его, но словно чувствовал фигуру — невысокую, но плотную, крепко стоящую на земле.
— Идите в дом, — сказал я, не оборачиваясь к девушкам. Мой голос прозвучал ровно, может, даже слишком спокойно. — И запритесь.
Я услышал, как они судорожно вздохнули, как за моей спиной застучали их подошвы по мокрой брусчатке. Я не хотел, чтобы они стали случайными жертвами или, что еще хуже, ненужными свидетелями того, что могло сейчас произойти. Я дождался, пока за ними с тяжелым щелчком захлопнулась дубовая дверь, и только тогда медленно повернулся к ночному гостю, скрестив руки на груди.
Дождь усилился, его холодные капли стекали по моему лицу, по воротнику смокинга. Но я не чувствовал холода. Внутри разгорался сухой и яростный огонь.
— Чего ты хочешь? — спросил я.
— Я от Мастера, — ответил он. Голос был таким же безликим, как и его фигура. Ни интонаций, ни эмоций. Просто набор звуков. — Он просил с вами связаться., чтобы обсудить один важный вопрос.
«Мастер».
В голове, словно по щелчку тумблера, сложилась картина. Эти пыльные гримуары, эти бесполезные попытки Громова пробиться сквозь завесу тайны. Он не мог делать это вслепую. Ему нужен был проводник. Наставник. Тот, кто подталкивал его, давал обрывки знаний, вел по этому темному пути. И вот теперь этот «Мастер» прислал своего гонца.
— Он говорит, вы ему задолжали, господин Громов, — продолжал человек в капюшоне. — Он помогал вам с вашими… изысканиями. Помогал находить нужную информацию. А теперь ему нужна ответная услуга. Нужно замять одно дело в качестве, так сказать, взаимной услуги.