– Вы здесь ракеты в космос запускаете? – сказал Горин, не скрывая удивления.
– В чём-то «Отражение» и космос похожи, – ответила Ева.
Они спустились по витой лестнице. Никто не обращал на Горина внимания. Видимо, слова «все немного нервничали» относились только к Еве, подумал он. С чего бы? Ответа не нашлось. Они взошли на помост к сенсорамам.
– Сейчас все аппараты заняты, – сказала Ева, кивнув на серебристые ящики, где на контрольных панелях мерцали красные индикаторы, – наши вышли на разведку. НОВА сегодня совершила пятнадцать запусков, видимо, ищут «Странников».
– Может, очередной Митичев развлекается?
– У коммерческих выходов другая кодировка. Эти за пределами программных моделей.
– Странно, что вас ещё не засекли.
– Наши фантомные серверы разбросаны по всему миру. Нам нечего опасаться, если, конечно, никто не сдаст, – она покосилась на Горина, – но мы привыкли доверять тем, кто приходит сюда. Случайных людей здесь нет.
– Не самая разумная позиция, но, видимо, работает. Горин прикоснулся к одному из аппаратов. Он представил холод алюминия, одёрнул руку.
– О, вы уже здесь? – крикнул Птаха. Не снимая наушников, он привстал, чтобы его лучше видели из-за мониторов, – там жёсткий замес.
Зуммер сенсорамы возле Горина заверещал, внутри машины щёлкнули замки. Дмитрий и Ева отскочили, к аппарату ринулись люди. Явно что-то пошло не по плану. Человек внутри истошно закричал, как только крышка отъехала в сторону. Его подхватили на руки и усадили на край сенсорамы. Им оказался юноша с длинными вьющимися волосами. Он отчаянно вырывался, выкрикивая проклятия и глядя на собравшихся глазами, полными безумия. Ева шагнула к бедолаге, обняла его за плечи. «Всё хорошо, ты жив, ты дома», – шептала она, до тех пор, пока взгляд пленника её рук не просветлел.
– Черт! Я никогда к этому не привыкну, – наконец, прохрипел он.
Встав на ноги, он, пошатываясь, дошёл до хромированных поручней помоста и повис на них, как боксёр на канатах после пропущенного удара. Подоспевший врач помаячил перед его глазами фонариком, они перебросились парой фраз и доктор ушёл.
– Ну, ты и орать, Лис, – засмеялась Ева, – мы чуть не обделались.
– Эта тварь вылезла в метре от меня, – срывающимся голосом сказал юноша, – я думал, мне конец.
– НОВА, вы видели их? – насела Ева.
– Да, один из солдат подстрелил меня. Мы вышли в третий сектор. Их там как грязи.
– Солдат?
– И солдат и «Странников».
– Но «Странники» раньше там не появлялись.
– Я не удивлюсь, если скоро они и сюда потянутся, – вмешался Птаха.
– Надеюсь, нет, – Ева оставила в покое мальца и обернулась к Горину, который не сводил с неё взгляда, – ведь с нами пойдёт сам Никомах.
Лис встрепенулся.
– Тот самый? – воскликнул он.
– Тот самый, – нахмурился Горин.
– Удачи вам, – Лис усердно потряс руку Дмитрия, – всё, я на сегодня отстрелялся, – объявил он собравшимся, – доложусь начальству и спать.
Пока тот спускался под аплодисменты в зал, Горин думал, стоит ли ему рисковать, – очевидно, сенсорама запросто превратится в гроб, – только из-за послания какого-то «Архитектора»? Нет, он не верил во второе пришествие спасителя. Всему должно быть рациональное объяснение. Но объяснения не находил. На войне есть задача, есть враг. Задача должна быть выполнена, враг уничтожен. Всё просто. А здесь-то что? Виртуальная бойня во имя спасения человечества? Моя дочь всё ещё жива, подумал он, неожиданно поняв, что оторвался от реальности, оставленной за стенами полуразрушенного завода, ставшего опорной базой сопротивления. Она не вспомнила…
– Что случилось? – голос Евы вырвал его из потока мыслей, – ты в лице переменился.
– Ерунда, – отмахнулся Горин.
Модель № 837
– Всё, остыли! – крикнул Птаха, – можно загружаться.
Прошло полчаса с того момента, как все сенсорамы открылись. Истерики Лиса никто не повторил, видимо, парню не повезло больше всех. Птаха вился вокруг Горина, помогая ему облачиться в антистатический костюм. С чего бы вдруг? Нашёл благодарного слушателя? Дмитрий не стал развивать мысль, сосредоточившись на застёгивании прорезиненных молний и заклёпок. Какой извращенец такое придумал, ругался он про себя.
Ларин, уже готовый к выходу, похлопал в ладони. Все обернулись. Он сказал едва ли не торжественно: