Он пересёк сумрачный двор. Холодный ветер принёс пепел, посыпавший крупными хлопьями, – на окраинах вспыхнули пожары. Чему ещё гореть? Оказавшись на широком проспекте, он посмотрел на затянутое облаками и дымом небо, пытаясь определить, в какой стороне взошло солнце. Идти предстояло на восток, без надёжного ориентира легко сбиться с пути. С досады тряхнул головой, – сквозь плотную завесу пробивался только мутный свет, – и зашагал к реке. Так дорога выйдет раза в два длиннее, но не заплутаешь среди кварталов.
У заваленного входа в метро попался зажатый бетонными плитами автомобиль, почти не тронутый огнём. Он заглянул в салон, дотянулся до бардачка, пошарил среди мусора. Рука что-то зацепила. Увидев находку, он присвистнул. На ладони лежал полный коробок спичек. Потряс им, как маракасом, и спрятал в карман. В последние дни везло на такие мелочи. Не найдя ничего больше, он оставил автомобиль и двинулся к маячившей впереди покосившейся вывеске продуктового. В руинах больших торговых центров делать нечего, всё или сгорело, или похоронено под завалами, а в маленьких лавках, разбросанных по дворам, ещё можно чем-нибудь поживиться.
Магазин оказался больше, чем представлялось, целый лабиринт из полок. Внутри пахло гарью и тухлятиной, под ногами хрустело битое стекло. Спасаясь от вони, он закрыл нос локтем, свободной рукой обшарил полки. Во мраке, оттеснённом полоской света у входа, приходилось крутить перед глазами находки, определяя пригодность. Чем дальше он продвигался, тем очевидней становилось – всё сгорело. У холодильников, источающих тошнотворный запах испорченной рыбы и мяса, он наткнулся на брошенную в проходе коробку, набитую банками. Вывернул её, консервы с шумом высыпались. Он вынул из ботинка нож, вскрыл первую попавшуюся банку, понюхал. Да, удача не отвернулась.
Набив рюкзак под завязку, он выбрался на дорогу. Желудок с самого утра сводило от голода. Усевшись на ступени магазина, он принялся зачерпывать ножом и жадно глотать куски ветчины. Когда банка опустела, с сожалением вспомнил о спичках. Можно было развести огонь, подогреть. К чёрту. И без того лучшая еда за последнее время. Он смял рукой жестянку, откинул в сторону. Пора идти.
Не успел он сделать и пары шагов, как увидел тень, мелькнувшую рядом с остовом повалившегося на бок грузовика. Это не зверь, что-то… Маленький мальчик бросился к разбитой многоэтажке, скалившейся небу лестницами, юркнул мышонком по груде обломков на второй этаж.
– Стой!
Скинув с плеч рюкзак, он побежал вдогонку. Вскарабкавшись наверх по обсыпающейся куче кирпича в квартиру, он прислушался. Тихо.
– Где ты? – позвал он. От мальчонки и след простыл.
Он взбежал на последний этаж, заглянул за каждый обломок стен. Никого.
– Эй! – позвал он, – где ты?
Никто не отозвался. Он сплюнул с досады.
Так бывает, думал он на обратном пути, когда долго один, померещиться может всякое. Рюкзака на месте не оказалось. Он огляделся, по спине пробежал холодок. Не хватало столкнуться с бандой мародёров. В руках блеснул нож.
– Выходите! Я знаю, что вы здесь! – крикнул он.
Обернувшись, он увидел рыжеволосую девчонку. Замшевая куртка с воротником-стойкой, потёртые свободные докерские штаны с накладными карманами, ботинки с побитыми носами, волосы, собранные в упругую косу, острый взгляд, направленный через прицел винтовки.
– Стой, где стоишь, – сказала рыжая.
– Я не хочу неприятностей, – он медленно поднял руки, тут ножом не отмашешься.
– Ещё бы! – прикрикнула та, – у тебя совсем мозги спеклись?
– Я ищу мальчика, он прячется где-то здесь.
– Твою мать! Очнись уже. Моё имя Ева. Помнишь?
– Ева?
– Мы ищем тебя.
Вот шанс!
– Да, да, вспомнил… Ева…, – он постарался изобразить улыбку.
Девчонка опустила винтовку и подошла. Он рывком сбил её с ног и прижал к земле.
– Я же сказал, что не хочу неприятностей.
Полотно ножа коснулось её горла.
– Урод! – прохрипела она, – мы в «Отражении».
– Лучше заткнись.
Она ударила его коленом между ног. К подлому девичьему приёму он оказался не готов. Его хватка ослабла, он сам того не желая, привстал. Рыжая только того и ждала. Она вцепилась в его руку с ножом, изогнулась как кошка, и обвила шею ногами. В его глазах потемнело. Надо же так запросто попасться! Она скорчилась, усилив хватку. Через мгновение он отключился.