— У Бога нет предвидения. Он есть вúдение — и Он им располагает.
— Деяния человека суть предмет предопределения, и человек не наделен, следовательно, свободной волей. Бог сотворил Иуду. Позаботился, чтобы Иуда вырос, получил образование и преуспел в торговле. Господь же и уготовил Иуде предать Сына Божия. Отчего ж тогда вина на Иуде?
— Господь, ведая о последствиях свободной воли, тем не менее ни ослабил ее, ни искоренил.
— Тот светотеневой господин, которого ты когда-то так обожал, Мани{34}, считал, что Каин и Авель не Адама и Евы сыновьями были, а Евы и Сатаны. Кеми бы ни были они, грех в саду Эдема свершился в немыслимо далекую эпоху, тьмы веков назад — согласно дольней системе исчисления времени. Согласно той же системе, учению о Воплощении и Искуплении на сегодня нет и двух тысяч лет. Что же, миллионы и миллионы людей, без счета, рожденных между Творением и Искуплением, списать падшими, умершими в первородном грехе, хотя сами они лично — без вины, считать их поверженными в ад?
— Знал бы ты Бога — знал бы и время. Бог есть время. Бог — субстанция вечности. Бог не отличен от того, что мы воспринимаем как годы. У Бога нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего — в понятиях мимолетного времени человеческого. Зазор, о котором ты говоришь, между Творением и Искуплением непостижимо не существует.
— Подобного рода доводы я именую «очковтирательством», но, если допустить, что душа человека бессмертна, геометрическая форма души должна быть окружностью и, как и Бог, не может иметь начала. Согласен?
— В набожности сие можно утверждать.
— В таком случае души наши существовали до того, как воссоединились с телами?
— Можно и так сказать.
— И где же они были?
— Никто, кроме Полиарха, на это не ответит.
— Следует ли нам считать, что где-то в мироздании имеется безбрежная емкость пока еще не отелотворенных душ?
— Время к божественному творению не имеет касательства. Бог способен создать нечто, наделенное свойством вечного существования.
— Есть ли смысл расспрашивать тебя о твоем мимолетном увлечении работами Плотина и Порфирия?{35}
— Нет. Но куда как предпочтительнее манихейского дуализма света и мрака, добра и зла был Плотинов дуализм ума и материи. В учении об эманации Плотин лишь слегка оступился. Хороший он был человек, Плотин.
— Примерно в 372-м, когда тебе было восемнадцать, ты принял манихейство и потом целых десять лет этого диковинного верования не оставлял. Что ты теперь думаешь о том ералаше из вавилонской космологии, буддизма и призрачных теорий света и мрака, Избранных и Слушателей, заповедей воздерживаться от убоины, ручного труда и совокуплений с женщинами? А также о личных заявлениях Мани, что сам он — Дух Святой?
— Чего меня расспрашивать, когда можно прочесть трактат, развенчивающий эту ересь, который я написал в 394-м? Что касается самого Мани, мое отношение можно уподобить таковому у царя персидского в 376-м. Он спустил с Мани шкуру, живьем, после чего распял.
— Нам скоро пора уходить.
— Да. Воздух ваш почти исчерпан.
— Есть еще один вопрос — о материях, кои всегда меня смущали и на что ни твои писания, ни других никакого света не проливают. Ты — негр?
— Я римлянин.
— Подозреваю, твое римское имя либо показуха, либо притворство. Ты ж из берберов, рожденных в Нумидии. Та публика — не белая. Ты куда больше связан с Карфагеном, нежели с Римом, да и в латыни твоей даже пунические искажения.
— Civis Romanus sum{36}.
— Публика у тебя на родине ныне зовется арабами. Арабы — не белые.
— Берберы — светловолосые белые люди с красивыми голубыми глазами.
— Все истинные африканцы, невзирая ни на какую расовую мешанину того континента, — до некоторой степени негры. Все они потомки Ноева сына Хама.
— Не забывай об африканском солнце. Я был человеком, легко подверженным загару.
— Каково оно — быть на небесах целую вечность?
— Целую вечность? Ты, стало быть, думаешь, что вечности бывают дробные или врéменные?
— Если попрошу, явишься ли ты сюда завтра?
— У меня нет завтра. Аз есмь. У меня есть лишь сейчасность.
— Тогда мы подождем. Спасибо и прощай.
— Прощай. Осторожнее на скалах. Иди с Богом.
Ползком, с Хэкеттом во главе, они вскоре сошли к воде и выбрались обратно в сей мир.
Глава 5