Потупившись, она прошептала:
– Я вас люблю…
Огней хмыкнул. Вот так-так! А чему удивляться, у них, обдолбов, это запросто. Интересно, Динарий так же к Марине подъезжал? Мол, «люблю и пошли в койку»? Мерзкий тип. А Давид ещё предлагал его в качестве кандидата в наукоградцы. Сговорились они, что ли?
Впрочем, Сэлу ставить в один ряд с обдолбами неверно. Рафинированная, выросшая в столице девочка, умненькая, вполне чистенькая. И если леди Гамильтон позволяет себя «благодарить» таким образом, то уж ему, ловцу, как говорится, и бог велел.
Огней поманил девушку пальцем.
– Иди сюда. Где ты набралась этих глупостей – «противна, недостойна»?
Сэла нерешительно приблизилась.
– Я…
Огней не дал договорить, обнял за плечи. Кожа оказалась неожиданно приятной на ощупь, и волосы шелковистые. А пахло от девушки чем-то неизвестным. Не чистые цветочные и травяные тона Наукограда, но и не приторная слащавость внешнемирской элиты, что-то иное. Странное и манящее.
Огней с удивлением понял, что хочет эту девушку, и немедленно. Ну а в её желаниях сомневаться не приходилось.
Всё же он не смог пересилить давнюю брезгливость ко всему внешнемирскому, когда губы Сэлы коснулись его губ. Отстранился.
– Погоди… Тебе нужно помыться с дороги. Ступай в душ, я подожду. Только не долго!
Она управилась за десять минут. Выпорхнула из ванной комнаты, закутанная в длинное махровое полотенце. И облегчённо вздохнула, увидев, что он сидит на койке – не обманул, дождался.
– Иди сюда, – позвал Огней. – Если ещё не передумала.
Ответом ему стала светлая улыбка. Девушка подошла и, когда он потянул за край полотенца, не стала придерживать, позволила соскользнуть на пол. Теперь, после пенок и шампуня, от Сэлы пахло как от любой женщины Наукограда – чистотой. Странный, не похожий ни на что аромат исчез. На миг Огней пожалел об этом.
Древняя башня, увенчанная четырьмя зубцами, казалась чужеродной в окружении коробок из серого растрескавшегося бетона и такого же серого мутного стекла. Сколько памятников архитектуры по всему миру разрушено, а она стоит. И нет ей дела ни до мельтешащих у подножия людишек, ни до влюблённой пары, идущей как бы вне всей этой толпы, ни даже до ночного клуба «Мегакрут», прочно въевшегося в её каменное тело.
Однажды Марина рассказала Дину, что башню построили ровно тысячу лет назад. А бастион – «та полукруглая пристройка, в которой сейчас ваш «Мегакрут» расположен» – веком позже. «Обдолб», – ответил Дин. И с гордостью добавил, что в «Мегакруте» к тому же есть площадка свободной любви. Кажется, тогда Марина впервые посмотрела на своего кавалера с презрением. Он истолковал взгляд иначе – об упомянутой площадке больше не заикался.
Марина отмахнулась от неприятного воспоминания – совсем оно не к месту. Две недели она не видела Дина – отец загрузил работой в лаборатории по самое не могу. И стоит ли в день долгожданной встречи думать о всякой ерунде? Да, Дин неидеален. Он испорчен внешним миром, но сегодня она обязательно поговорит с ним о переезде. А если повезёт – не только о нём, ей теперь многое нужно сказать. Надо лишь выбрать момент.
– О чём задумалась?
– Да так. Не могу привыкнуть к твоему Коку. Знаешь, у нас в Наукограде всё по-другому.
– Например?
– Деревья везде на улицах, клумбы с цветами. Люди иначе выглядят и ведут себя иначе. А ещё коты и собаки!
– Тоже иначе выглядят? Мутанты?
– Нет! Они просто есть. Идёшь, а в траве котята играют. Или два спаниеля нюхаются – натягивают поводки, рвутся друг к другу, а хозяева недогадливые бредут дальше, разлучают бедняг. А у них, может, любовь или дружба. А у вас я и не вижу, чтобы кто-то животных выгуливал.
– Какой смысл в животных?
– Ну… Э-э-э…
– Читал я где-то, что раньше, в абсолютное допотопье, были люди, которые жили на севере. Вот ухлопы, как там вообще можно жить? Дубарь же невозможный, срань ледяная. К-хм. Но дело не в этом. У них были собаки, которые тяжести таскали и вообще помогали выживать в этой заднице. Там от собак, конечно, был толк. А сейчас?
– Не знаю, как объяснить… Какой смысл в звёздном небе, в журчании ручья?
– Странные вопросы. Послушай лучше, я, пока тебя ждал, начал статью писать для портала «Трах в первый раз».
Дин включил карманный коммуникатор.
– «Во время секса со шлюхой надевай презерватив. Надевая презерватив, не надо прерывать любовную игру. Презерватив не должен надевать сам мужчина. Чтобы процесс надевания презерватива превратить в увлекательную игру, используй шлюху». Как тебе?
– По-моему, слишком часто повторяется слово «презерватив».
– Это для поисковой системы.
– И сами предложения построены немного, м-м-м, странно.
– Портал – для малолеток, им не нужны красивости, им важна суть. А поисковым ботам так легче найти слово «презерватив».
– Занятно…
– Это же очевидные вещи. Совсем вы в своём Наукограде одичали.
– В Наукограде обычно пишут статьи и книги для людей, а не для ботов!
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Ты же любишь Цветаеву. И не только её. Представь, что было бы, пиши все подобным образом.
– Этим «всем» не нужно поднимать свой рейтинг в Сети.
– Сам хоть понял, какую чушь сказал?
– Да что ты понимаешь вообще? У вас в Наукограде даже Инета нет.
– А у вас книг нет. Удивляюсь, где ты Цветаеву нашёл?
– В Инете.
Марина хотела ответить, но передумала. Они подошли к клубу.
– Давай сядем в белом секторе, – попросила она.
– Хочешь повтыкать?
– Вообще-то поговорить, но тихих уголков для разговоров в ваших клубах не предусмотрено.
– А я бы потанцевал.
– Ого! Что ж, пойдём в красный сектор.
«Так даже лучше, – подумала Марина, – потанцует, расслабится. Танцующий Дин – такое редкое явление…»
Впрочем, длилось явление недолго. Дин прошёлся туда-сюда по танцполу, дёргаясь под однообразное «тынц-тынц», затем сообщил, что у него разболелись ноги, и пошёл к столику. Марина – за ним.
– Устал? – прокричала она. – Пойдём в белый сектор?
– Нет, нет. Ты танцуй, а я просто музыку послушаю.
– Тогда и я просто послушаю музыку. – Марина села.
Дин с минуту молча на неё смотрел, потом обиженно выпалил:
– А могла бы взять меня за руку и повести за собой. Или ты стесняешься со мной танцевать?
Марина пожала плечами.
– Хорошо, пошли.
– Ой, ноги мои, ноги, – запричитал Динарий, едва они оказались на тонущей в цветомузыке площадке. – Ну всё, ты за этот танец со мной не расплатишься!
– Э… Не хочешь – не танцуй. Определись наконец!
Дин замер на секунду, сделал оскорблённое лицо и поковылял к выходу. А Марина разозлилась. Сколько сил она тратит, чтобы спасти человека, а человек этот даже не способен её выслушать! Какое-то время сидела неподвижно, меланхолично разглядывая красный сектор. А он был и не красный вовсе, а кислотно-разноцветный. Разве что боты, снующие между столиками и орудующие за музыкальным пультом, по цвету напоминали переспевшие помидоры. По форме – тоже. Зато сектор втыкания действительно белый. И сейчас в нём равнодушно взирало в пустоту несколько обдолбов. Находились они слева от танцпола и были отгорожены от него прозрачной, но звуконепроницаемой стеной. Такие же стены отделяли «белых» посетителей друг от друга. За дополнительную плату можно взять один отсек на двоих. К Марине подкатил бот и предложил скидку в фиолетовый сектор и флакон «Усилителя ощущений» в подарок. Марина рассказала, куда ему стоит сходить и в какое место свои ощущения засунуть. Бот сообщил, что ответ непонятен, и покатил дальше. Фиолетовый сектор. Говорят, там зеркальные стены и потолок. Ещё и с эффектом увеличения. Говорят, он усыпан «интимными помощниками» на любой вкус – от самых безобидных секс-игрушек до имитации средневековых инструментов пыток. И что из этого выберет твой случайный партнёр и кем он окажется – никогда не известно. Впрочем, ты всегда сумеешь отыграться. Говорят, что туда идут, когда «коктейли обдолбов» перестают приносить мало-мальское удовольствие. И что «Усилитель ощущений» распыляют там прямо в воздухе. А ещё шёпотом добавляют, что не всем удаётся выйти из секс-зазеркалья живыми.