— Угораздило же вас, — засмеялся Кузин. — Но главное — живой! Ничего, мы сейчас придумаем.
Через несколько минут Брусницын сидел у стола в трусах, запахнувшись в простыню, а на полу, в старом термостате, сохли его штаны. Кузин уверял, что более эффективной сушилки человечество еще не придумало. Обувь поручили уборщице с обещанием оплатить издержки.
— Ну-с, с первым вопросом — всё… Как вы себя чувствуете? — Кузин развернул стул и сел верхом, стараясь отвлечь беднягу от стресса, тому требовалось полное расслабление.
Брусницына до слез тронуло Венино участие. Его карие печальные глаза излучали благодарность и преданную нежность.
— Как я себя чувствую? Вроде бы ничего.
— А дверь? По-прежнему смущает ваш покой?
— Честно говоря — да, — застенчиво признался Брусницын. — И сам не знаю… Что это у вас щелкает? — он повел головой в сторону нелепого сооружения, что громоздилось в стороне, у кушетки.
— А? «Детектор лжи», — задумчиво произнес Кузин. — Шучу, конечно. Это я изобрел анализатор порога возбуждения. Помогает в диагностике.
— Я думал, бомба с часовым механизмом, — пошутил Брусницын. Но шутка не получилась. Прозвучало как-то очень уж серьезно. Кузин бросил на Брусницына внимательный взгляд, Брусницын уловил его и натянуто улыбнулся.
— Думаете, я псих, Веня? — проговорил он. — Эта грязевая ванна. Посреди улицы. Точно капкан… До сих пор не приду в себя.
— Запахнитесь, в комнате дама, — подмигнул Кузин.
Брусницын натянул сползшую простыню и смущенно посмотрел на ширму, за которой хлопотала медсестра.
Кузин взял в руки молоточек, придвинулся ближе к Брусницыну и принялся манипулировать. Брусницын истово выполнял все пассажи, что предлагал врач: вращал глазами, разводил и сводил руки, дрыгал ногами… Было не совсем удобно из-за дурацкой простыни, что сползала при каждом резком движении, а главное, она сковывала пациента. В конце концов, ничего страшного, если Брусницын посидит в трусах, не лорд. Правда, такие трусы вряд ли могли украсить мужчину.
— Никаких особых отклонений, — бормотал Кузин, и Брусницын в ответ благодарно улыбался и пожимал плечами.
— Да черт с ним, Веня, — доверительно шептал Брусницын. — Закройте мой бюллетень, и вся недолга. Там поглядим.
— Конечно, бюллетень закроем, нет проблем, — согласился Кузин. — Это куда легче, чем держать открытыми все двери. Ладно, повременим с выводами. Подождем месяц-два.
Кузин подошел к термостату и откинул заслонку.
Брюки имели жалкий вид, но были сухи. Теперь можно их чистить, чем Кузин и предложил заняться Брусницыну в дальнем углу за перегородкой. Щетка нашлась.
Брусницын вполне освоился с ситуацией и чувствовал себя в трусах довольно свободно, даже шутил над своей фатальной невезучестью.
— А что, Анатолий, — проговорил Кузин, заводя писанину в истории болезни. — Вы давно знаете Варгасовых?
— Варгасовых? Это каких Варгасовых? — сам не ведая почему, прикинулся Брусницын.
— Господи, ну тех, у которых мы повстречались на вечеринке.
— Ах, Варгасовых… Совсем не знаю. Жена Варгасова — знакомая Зои. Где они познакомились, не помню. Только вдруг та звонит, приглашает нас к себе, в гости.
— А самого Варгасова вы не знали? — удивился Кузин с какой-то оторопью в голосе. — Вот те на!
— А что? — забеспокоился Брусницын и поднял лицо от своих злосчастных штанов. Но, кроме холстины ширмы, он ничего, естественно, не разглядел.
Кузин оставил историю болезни и направился за ширму. Присел рядом, на скрипучий непокрытый топчан.
— Странно, однако, — произнес он раздельно.
— Что?
— Да этот ваш визит… Я думал, что вы лично имеете отношение к Варгасову, — пытливо проговорил Кузин, не скрывая досады, — к людям, которые его окружают.
— Да нет же, — ответил Брусницын. — И вообще, с женой Варгасова я тогда познакомился, а с самим так и не удалось. Когда мы с Зоей пришли — одни спины, все уставились в телевизор, фильм смотрели по видику, на нас с Зоей — ноль внимания. А потом — в игру играли. Народу-то собралось жуть.
В кабинете послышалась вкрадчивая возня. Потом раздался голос медсестры, известивший о том, что принесли туфли.
— Да, да! — крикнул Кузин в ширму. — Пусть оставит.
Брусницын забеспокоился, надо отблагодарить уборщицу, но Кузин властно прижал ладонью его колено: без вас разберемся, мол, ерунда.
— Так что Варгасова самого я не видел, — вздохнул Брусницын.
— Вы и не могли его видеть. В тот вечер его не отпустили. Неожиданно приехала какая-то комиссия из Москвы, его и не отпустили, побоялись.
— Не отпустили? — спросил Брусницын. — Откуда?
— Как откуда? — прищурился Кузин. — Из тюрьмы.
— Как… из тюрьмы? Он что, в тюрьме?
— А вы не знаете? — в тоне Кузина звучало явное недоверие.
— Не знаю, — ответил Брусницын. — Я же вам сказал, Веня. Я и Варгасова жену не знаю. Просто Зоя с ней…
— В тюрьме, вернее — в колонии, — недоверчиво перебил Кузин. — Правда, частенько домой наведывается. Раз в месяц, как правило.
— То есть… не понимаю, — расстроился Брусницын, сам не зная почему. — Как наведывается домой? Если он в колонии?
— Такая колония. Общего режима. Он сам выбирал… Варгасов — человек необыкновенный. С ним нельзя как со всеми… Конечно, можно. Но ему это не понравится… Значит, вы не только не знакомы с Варгасовым, но и не в курсе, чем он занимается?
— То есть как… занимается? Если он в колонии?
— Такие люди занимаются делами везде. Даже в колонии… С вами все ясно, Анатолий Семенович, — Кузин поднялся, Брусницын ухватил его за подол белого халата.
— Погодите, Веня. Я ничего не понимаю, честное слово.
— Времени нет, Анатолий. Прием у меня. И так с вами проваландался. Пациенты в коридоре от злости стены раскачивают. Придется вас через окно выпускать, как голубя.
— Нет, серьезно, Веня. Задали мне загадку с Варгасовым.
— Загадка в другом, Толя. Как вы попали в дом к нему? Так просто туда не попадают. Подумаешь, жена — Зоина знакомая. Таких у них полгорода, уверяю вас.
Тон Кузина зацепил Брусницына. Он встряхнул штаны и, приподнявшись, стал их натягивать. Кажется, все обошлось лучшим образом, погладить бы еще, да ладно, и так сойдет.
— Ну, а вы? — проговорил он, сдерживаясь. — Как вы попали к Варгасовым?
— Я практикую его жену, — помедлив, ответил Кузин. — К тому же я понимаю толк в живописи, а Варгасов собирает.
— Что-то не заметил.
— Вы не были во всех комнатах… И потом я сказал — собирает, а не выставляет. Разница.
Легонько направляя Брусницына за плечи, Кузин вывел его из-за ширмы. Переждал, пока тот обуется, и, подобрав со стола документы, объяснил, как найти страховой стол, оформить бюллетень.
Они дружески распрощались. Но в поведении Кузина сквозила явная разочарованность.
В коридоре Брусницын уловил за спиной сдержанное шипение:
— Наконец-то! Пострел… А еще немым прикидывался.
Информация, которой врач-психоневролог Вениамин Кузин снабдил Анатолия Брусницына, повергла последнего в совершеннейшее уныние. Казалось, что ему до какого-то там типа, который вообще сидит в тюрьме, правда, на загадочном домашнем режиме.
Брусницын и раньше слышал о подобном феномене в отечественном законопорядке. Даже фельетон печатали, как за крупные взятки дают поблажку преступникам. Потом, рассказывают, половину редакции газеты разогнали к чертовой бабушке. Но тем не менее загадочный тон Кузина настораживал и портил настроение.
Непостижимо — как в орбиту твоей жизни вдруг втягиваются совершенно незнакомые люди, занимают твои мысли, влияют на твое настроение, осложняют твое и без того задерганное существование. Брусницыну казалось, что так и произойдет. Что этот невинный визит в гости к Варгасовым каким-то образом повлияет на его судьбу. А все из-за Зои с ее неуемным влечением к «светской жизни»…
Зоя была старше Брусницына на четыре года и женила на себе слабовольного и покорного Анатолия Семеновича, будучи зрелой тридцативосьмилетней женщиной. Обычно женщины избегают признавать свою инициативу в создании семейного союза, перекладывая активное начало на мужчину, оглушенного страстью к ней, беззащитной, нежной и манящей… Зоя — наоборот! При каждом подходящем случае она корила Брусницына за то, что он разиня. И если бы тогда случайно не погас свет в ее квартире и она одетого уже в пальто Брусницына не вернула в спальню под предлогом, что ей боязно оставаться одной в темной квартире, — он до сих пор ходил бы в холостяках. А как она измучилась тогда с этим тюфяком, который наотрез отказывался снять свое пальто и присесть хотя бы на край стынущей в полутьме кровати?! Как бы то ни было — в результате аварии на электростанции Анатолий Семенович, по натуре человек благородный, сделал предложение Зое. Вернее, повторил слово в слово, точно воинскую присягу, фразы, что произносила Зоя. При этом Зоя внимательно следила, чтобы не было никакой отсебятины…