Их глаза встретились. Ядвига не опустила взгляд, принявшись задумчиво накручивать на палец «случайно» выбившуюся прядь светлых волос. Объект ее интереса чуть приподнял бровь; она едва заметно улыбнулась и склонила голову в намеке на кивок. Намек был понят: молодой человек поднялся со своего места и будто невзначай пересел за ее стол.
— Добрый вечер, сударыня, — очаровательно улыбнулся он. — Меня зовут Александер… Быть может, мое общество покажется вам не слишком унылым, чтобы скоротать этот вечер.
— Ядвига, — коротко представилась стрига с ответной улыбкой. — Скоротать вечер в приятной компании — именно то, что нужно.
В глаза Александеру она посмотрела прямо и откровенно; нужды воздействовать на его разум почти не было — судя по всему, молодой повеса и так уже был ею очарован. Что ж, не он первый. Среди человеческих мужчин мало кто мог устоять перед обаянием Ядвиги еще до обращения, а уж после… Стрига часто ловила на себе восхищенные, заинтересованные и откровенно вожделеющие взгляды. Ей это нравилось. Нравилось играть с ними, то изображая неприступность, то бросая ответные взгляды, «пряча» их от Иржи, то «позволяя» себя обольстить… Порою они с Иржи развлекались со смертными (ведь оба понимали, что это не всерьез), иногда порознь, чаще — вместе… Это бывало забавно. Тем, кто им понравился, они даже сохраняли жизнь, заставляя забыть то, чего им не следовало помнить.
Александер старался держаться непринужденно и поддерживать светскую беседу; судя по манерам, он был дворянином, не особенно знатным — сынок какого-нибудь местного барончика, — но обеспеченным и отменно воспитанным. Приятное обхождение Ядвига ценила; правда, вести долгие разговоры сейчас была не в настроении, а посему человек сам едва заметил, как они уже направились к лестнице, ведущей в ее комнату.
В своем выборе Ядвига не разочаровалась — Александер оказался действительно хорош. Ей даже удалось на краткие часы почти забыть о своей утрате, просто отдавшись сиюминутным удовольствиям. А каким взглядом он смотрел на нее в недолгие минуты отдохновения…
«Никогда не встречал таких, как ты», — сказал он, чуть задыхаясь, прижимая ее руку к горячей груди, к оглушительно стучащему сердцу. В ответ стрига лишь тихо усмехнулась и впилась в его шею — как он думал, страстным поцелуем, но это было куда больше любого поцелуя. Единение, не меньшее, чем на пике соития, — вот что это было.
Следовало признать, что таких, как Александер, она за свою долгую жизнь тоже встречала мало. Было в нем нечто особенное, что редко попадалось среди людей. Внутренняя сила и вместе с тем искренность, не делавшая его жалким или смешным.
— Когда ты уезжаешь? — спросил он, когда ночная мгла за окном начала медленно редеть.
— Через четыре дня, — ответила она. Этот срок стрига определила себе сама; если ее расчеты и собранные в дороге сведения были верны, именно через столько времени те, кого она выслеживала, должны были оказаться в Либерце. Куда направиться после этого, Ядвига еще не решила.
— Сейчас меня ждут, — с заметным усилием проговорил Александер, бросив смущенный и будто виноватый взгляд на собственную руку с кольцом на безымянном пальце, — но вечером я вернусь. Если ты будешь ждать меня, — добавил он, заглянув ей в глаза.
— Буду, — пообещала она.
Когда сгустились ранние ноябрьские сумерки, Ядвига вышла из гостиницы, чтобы наконец осмотреться. Бродя по улицам Либерца и прислушиваясь к голосам людей, стрига вдруг поймала себя на том, что всякий раз с замиранием сердца считает удары часового колокола. Шесть часов… Семь…
К восьми она вернулась в гостиницу, с некоторым удивлением признав, что действительно ждет назначенного свидания с Александером. Этот человек чем-то сумел ее зацепить, заставить вспоминать о себе, предвкушать новую встречу.
Они поужинали вместе; Ядвига давным-давно утратила вкус к человеческой пище и не нуждалась в ней, но немного поела для вида, чтобы не вызывать ненужных вопросов. Ее гость поначалу был задумчив и немногословен, но это вскоре прошло. Казалось, каждый взгляд глаза в глаза заставлял его все сильнее забывать то, что осталось за дверями этой гостиницы, полностью отдаваясь страсти, хотя Ядвига не касалась его разума даже самым слабым воздействием; молодой красавец уже всецело покорился ее чарам и в присутствии стриги буквально терял голову.