— Eia! — отметил Куглер, извлекши на свет небольшой сверток и узрев его содержимое. — Похоже, приятели у покойного и впрямь были хорошие.
Курт обернулся и тоже заглянул в аккуратно уложенные листы.
— Судя по всему, списки некоторых отрывков из библиотечных книг, — заметил он, проглядывая записи.
— Причем сделанные разной рукой, — добавил Куглер. — О, а это и вовсе любопытно. Похоже, конспект каких-то лекций. Надо будет поизучать, — заключил майстер инквизитор первого ранга, решительно заворачивая находку, как было, и убирая в сумку.
После краткого совещания по завершении обыска было решено разделиться: Куглер вызвался побеседовать с семьей погибшего, а Курт снова отправился в университет — на поиски приятелей покойного служки, имена коих отец Конрад с некоторым трудом припомнил.
Искать их долго, впрочем, не пришлось; на пути майстеру инквизитору попался уже знакомый Ханс Фишер, коий и был незамедлительно снаряжен на поиски своих соучеников. Однако, когда через четверть часа студент возвратился, с ним явились не двое, как ожидалось, а трое парней. На вопросительно поднятую бровь господина дознавателя один из явившихся с легким смущением пояснил:
— Я — Бруно Нойманн, майстер Гессе. Когда Ханс явился за Эрихом и Дитрихом и сказал, что с ними хотите говорить вы, я подумал, что это вы из-за бедняги Вернера пришли, а значит, я вам тоже всяко понадоблюсь. Но если я ошибся, то я уйду. Только…
Парень замялся и замолчал, смутившись еще больше. Курт ободряюще кивнул, призывая продолжать.
— «Только» что, Бруно? Раз уж начал говорить, теперь придется закончить.
— Я на прошлой неделе дал Вернеру свои конспекты, — уныло проговорил студент. — Переписать. Если найдете, можно мне их обратно получить? Экзамены, конечно, нескоро, но к ним бы, а?
— Нашли мы твои конспекты и не только их. Изучим — заберешь назад, если у тебя там не еретические трактаты, — Курт усмехнулся, а парень остервенело замотал головой. — А кстати, для чего ему твои записи? Или это тебе потребовалась копия?
— Вернер хотел священником стать, — вмешался то ли Эрих, то ли Дитрих. — Только у него денег не было, чтобы учиться. Вот и справлялся, как мог. Что-то ему отец Конрад рассказывал, что-то мы. Списки книг библиотечных давали, все равно ведь для себя делаем, конспекты почитать или переписать. Он умный парень был. И ответственный. Всегда все аккуратно хранил и возвращал в лучшем виде.
— И поговорить с ним интересно было, — подхватил в свою очередь то ли Дитрих, то ли Эрих. — Он мне как-то целую философскую теорию выдал. Почитал конспекты и сделал выводы.
— Ты — Эрих или Дитрих? — решил внести ясность следователь.
— Эрих, майстер Гессе, — улыбнулся парень. — Это ничего, нас все путают, хотя мы и не похожи.
— Ты прав, Эрих. В самом деле необычный молодой человек, — согласился Курт. — А теперь скажите мне, кто из вас когда видел его в последний раз?
— Позавчера, — первым отозвался Бруно. — Мы все — позавчера. Заходили к нему после вечерней службы поболтать.
— И о чем же вы говорили?
— Да обо всем понемногу, — пожал плечами Бруно, явно самый бойкий из этой троицы. — В основном о ерунде всякой. Вернер, бедняга, совсем смурной был. У него мать разболелась опять. Он за два дня до того навестить ходил, да видно, опять с отцом поцапался. Ну и вчера снова идти собирался. А у него что ни поход домой, то огорчение. Каждый раз с силами собирается, как в Инквизицию на допрос, уж простите, майстер Гессе. Вот мы и решили к нему сходить и поддержать. Отвлекали, как могли. Байки всякие травили. Вроде как к концу он повеселел даже…
— Id est, вы заранее знали, когда он намерен в очередной раз идти домой, и сговорились его навестить перед тем. Верно?
-— Да, так оно и было, — подтвердил Дитрих. — Я неподалеку от святого Петра живу, встретил Вернера утром, мы поболтали, он мне и сказал про мать и что идти собирается. Я тогда решил, что надо ему помочь, вот днем с парнями договорился, и мы пошли…
— Кто еще мог знать о его намерении? — спросил Курт.
— Ну, сам бы он никому больше не сказал, — протянул Эрих задумчиво. — Разве что священнику своему, надо ж отпроситься.
— Да кто угодно мог знать, — встрял так и не ушедший Фишер. — Любой, кто, как вы и я, ждал начала лекции. Я нарочно не подслушивал, но ведь и вы не шептались. Добрая половина стоявших под дверями аудитории могла слышать, да и профессор, когда явился, и кто мимо шел…