Разговор со Святославой вышел тяжелый. Курт не помнил, когда в последний раз пытался не смотреть в глаза или увиливать от ответа, признавая и понимая свою вину, и вот этот момент настал снова. Княгиня не шипела и не стреляла в инквизитора уничижительными взглядами, как после ритуала, но держалась гораздо холоднее, чем обычно. Курт пытался строить другие теории насчет принадлежности княгини к рядам малефиков, но ничего не клеилось, к тому же, хоть ритуал и был прерван, убийство все равно произошло, так что инквизитор оставил попытки обвинять княгиню и рассудил, что копать следует в другую сторону.
— Я понимаю, что вы пытались выполнить свой долг, майстер Гессе, — сделала первый шаг Святослава, и Курт, имея на лице выражение, в полной мере отражавшее упадок его духа, поднял на нее полные безмолвного отчаяния глаза, — вы боролись за жизни. Как и я. Вас можно понять. Но и меня тоже.
Гессе сидел в тени, опустив голову на переплетенные ладони. Княгиня же стояла у окна, обволакиваемая утренним морозным солнечным светом, всем видом излучая красоту и спокойствие. Курт, хоть ему и случалось видеть сильных женщин, неподдельно удивлялся выдержке княгини. Сейчас она блестяще держала в руках себя и оказывала неоценимую поддержку ему. Хоть инквизитор и пытался сохранять спокойствие, эмоции от неразрешимой, глупой ситуации, где виноватых не было, а смерть невинного присутствовала, прыгали из крайности в крайность и не особо поддавались контролю.
— … — не нашелся Курт, вперившись взглядом в пол.
— Не переживайте, майстер Гессе. Мы вместе найдем виновных.
Инквизитор был поражен, услышав нотку теплоты в ее голосе, впервые за много дней.
За завтраком все были необычайно тихие.
Бруно нашел блины отменного вкуса блюдом, тогда как Курт не оценил и уныло, медленно пережевывал. Кусок упорно отказывался лезть в горло.
Княгиня, уже вернувшись в привычное русло неумолимого спокойствия, словно гора, неколебимая под порывами ветра, деликатно отправляла в рот блинчики. Людмила дрожащими руками выставляла на стол кушанья и подливала молоко, как показалось Курту, с особой ненавистью сверля взглядом конгрегатов.
Гессе не пытался оправдаться или же утешить девушку: в таких случаях слова не могли помочь, и никакие увещевания не могли победить смерть и вернуть отошедшего в мир иной, того, кого они молча помянули, оставив непочатый стакан молока и краюшку хлеба.
«Хватит, — намекал внутренний голос Курту. — Ничего уже не поделать. Крепись, майстер Гессе, и сосредоточься на деле»
С того момента настойчивые увещевания своей совести майстер инквизитор старался не слушать: самобичевание и дезориентация мысли и впрямь сильно мешали. К тому же сразу после проведенной в гробовом молчании трапезы майстер инквизитор и княгиня отправились осматривать труп, так что Гессе, увлекшись, позабыл об утренней хандре. Святослава вызвалась сама, видимо, тоже не будучи способной сидеть сложа руки в тереме и ждать, когда конгрегаты завершат свою работу.
«Когда люди замерзают, они пытаются спрятать руки, прижимая их к животу или груди», — думал Курт, осматривая окоченевшее тело. Оно лежало на берегу намертво замерзшей реки, на которой в марте уже должен был бы треснуть лед, но зима не спешила уходить.
«Мальчик почему-то прикрывает руками шею… почему?»
Курт с трудом развел замерзшие ладони ребенка и, стянув перчатки, коснулся места, которое так старательно прятал погибший.
На бледной коже явно очерчивался круглый след, будто бы в шею бедняги с силой вдавили металлическую трубку.
— Такое бывало на прошлых трупах? — спросил Курт у княгини.
— Я не знаю, — развела руками Святослава. — Ваш коллега осматривал погибших сам или с отцом Александром. Думаю, вам лучше спросить у него.
— А святой отец мне ничего об этом не говорил… — пробормотал Курт, отходя от тела. — Надо бы еще раз с ним побеседовать.
— Разве?.. — удивленно спросила княгиня и нахмурилась. Курт, заметив перемену в ее настроении, ничего не сказал, но перекинулся со Святославой многозначительными взглядами.
Священник?
«Как глупо, — подумал Курт, — считать его подозреваемым. Почему он не сказал?.. Забыл?..»
— И это — брат Людмилы? — указывая на труп, уточнил Бруно тихо, к «радости» скривившегося Курта и упорно вглядывающейся в горизонт Святославы.
— Да, — хмуро ответила княгиня. — Бедняжка едва не отправилась вслед за братом от горя.
— Ладно, — подытожил Курт, поспешив быстро сменить тему, — не думаю, что мы что-нибудь еще здесь найдем. Святослава, прикажите, чтобы тело отвезли в церковь, — княгиня кивнула, — а нам нужно побеседовать с отцом Александром.