Архивы Конгрегации - 3

— А что мне оставалось делать? Он убил стольких людей, а я никогда не замечала, чтобы он…

— Мы допросили всех язычников, — тихо сказал Курт. — И всем вынесены приговоры. Хочу сказать, что ваши законы довольно… гуманны. Я был удивлен.

— Вам до такого еще расти, не так ли? — она приподняла уголок губ. — Эти статуты хорошо работали, когда у нас была одна страна, а сейчас…. Ушли тут, пришли там и продолжили свои злодеяния. Какой смысл?

Святослава прикрыла глаза, переводя дыхание. Курт тоже молчал, не в силах найти, что сказать.

— Спасибо вам и вашим помощникам, — снова заговорила она. — Знайте, что, если еще тут будете… вы всегда получите любую помощь.

— Что же, — инквизитор поднялся и усмехнулся, — надеюсь, эта помощь нам не понадобиться, ибо ехать к вам слишком уж далеко. Мне уже плохо, когда представлю, что нам еще назад ехать...

Княгиня хрипло рассмеялась.

«Рассмеялась… — подумал Курт. — Впервые».

Смех княгине на пользу не пошел: она надрывно закашляла, отчего лекари бросились к ее постели... Курт, взглянув на княгиню, машинально схватил её руку и смотрел в глаза, наблюдая, как из ее взгляда уходят остатки сознания, но инквизитор был убежден: она видела. Почувствовала. Запомнила. Наконец, Курт, поняв, что Святославы уже не дозовешься, отошел к двери. «Попрощался… майстер инквизитор», — укоризненно подколол внутренний голос.

Курт вышел на улицу, где его уже ждал Бруно. И почему-то только он.

— Где Петер? — хмуро спросил он, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Ну… Ты прощался с княгиней, он тоже решил… попрощаться. Если ты понимаешь, о чем я.

Курт закатил глаза и уже хотел было отправиться на поиски нерадивого переводчика, но Бруно его остановил:

— Да брось ты, думаю, утром сам вернется. Мы не будем оставаться на казнь?

— У нас нет на это времени. Или ты хочешь посмотреть на местное представление?

— Думаю, нет, — отозвался Бруно, вспомнив окровавленные колья на площади, — просто спросил.

— Ты был на могиле Ганса? — спросил Курт у помощника.

— Да, там все хорошо. Не считая того, что это могила одного из наших, конечно, — ответил тот. — Как мне сообщили, за ней будут ухаживать.

Инквизитор кивнул. Как бы им ни хотелось забрать тело Ганса Келлера, сделать этого они уже не могли. Но хотя бы навели порядок в краях, где он будет теперь отдыхать вечно; и то хорошо.

Наш дом — Империя

Автор: Дариана Мария Кантор

Краткое содержание:попытка воссоздать песню Лоренца Бёлера

В деревне простой средь широких полей
Живет мирный пахарь с семьею своей.
Он трудится в поте, и дарит земля
Ему за заботу пшеницы поля.
Из доброй муки ароматного хлеба
Достанет на всех, кто в одно смотрит небо.
Живет нелегко, но велик его труд:
Все люди Империи пахаря чтут.

И пахарь почтенный всех чтит их в ответ:
Кайзера чтит, что ведет за собой,
Рыцарей чтит, берегущих покой,
Чтит мастеров, что и шьют, и куют,
Пастырей чтит, что души блюдут —
Каждого ценен труд.

При каменном замке на плитах двора
В доспех облачается рыцарь с утра.
Тяжел тот доспех, да нелегок и долг:
Ведет на войну он отважный свой полк.
От общего дома безбожную рать,
Покой защищая, ему прогонять.
Опасность кругом, так что нравом он крут,
Но люди Империи рыцаря чтут.

А рыцарь суровый всех чтит их в ответ:
Кайзера чтит, что отец для солдат,
Пахарей чтит, что пшеницу растят,
Чтит мастеров, что и шьют, и куют,
Пастырей чтит, что души блюдут —
Каждого ценен труд.

Припев:
Имя «Империя» носит наш дом,
Много всего умещается в нем:
Реки и горы, леса и поля,
Небо, под ним — земля,
Замки, деревни, дворцы, города,
Пастбища и стада.
С неба Империю Бог охранит,
В мире же смертном, тут —
Добрый властитель, а вместе с ним
Люди, что в ней живут.

Вот в городе шумном в своей мастерской
Сел мастер с утра за расчет непростой:
Чтоб труд его долгий не сгинул зазря,
С размером ему промахнуться нельзя.
И с вещью удобной, что он смастерит,
Пусть сладят легко и дитя, и старик.
С годами труды его спину согнут,
Но люди Империи мастера чтут.

А мастер умелый всех чтит их в ответ:
Кайзера чтит, чьей заботой богат,
Пахарей чтит, что пшеницу растят,
Рыцарей чтит, что покой берегут,
Пастырей чтит, что души блюдут —
Каждого ценен труд.