Элитар – великое и могущественное государство, состоявшее из сорока Доменов, принадлежавших чистокровным элитарцам, жившим на этих землях испокон веков и двадцати небольших государств, признавших власть эльтиора добровольно. Часть из них вошли в состав территорий риоров, когда еще существовал Харн – страна воинов, лишенных сердца. Но вся его злоба разбилась о мощь Элитара. Но пока шла война, властители ныне подчиненных земель встали под знамена тех, кто смог защитить их.
Теперь Харна не было, от него остались лишь осколки некогда великого государства, но появился Архон, выбравший путь завоеваний, и тогда Элитар вырос еще больше, потому что архонцы избегали столкновений с могущественным соседом. Впрочем, Архон уже мало уступал Элитару в мощи и по количеству земель, захваченных в ходе нескольких столетий. И все-таки эйганы не спешили направлять свои ранхи к границам Доменов. Однако мало кто сомневался в том, что однажды это случится, и что время это было уже близко. Не через десять, так через сотню лет два исполина столкнуться.
Последняя мысль помогла собраться, и риор Тиглид вошел в гостиную, где находился его гость. Риор Тарвейн стоял у окна с видом на сад. Он был высок и худощав, совсем хилый в сравнении с хозяином Домена, но Тиглид ни на мгновение не позволил себе усомниться в силе посланца эльтиора, потому что она была вовсе не в мышцах Тарвейна. Ледар выругался про себя, но внешне остался невозмутим, даже позволил себе приветливую улыбку.
- Вы не разобрались с мальчишкой, - произнес Тарвейн. Он не отвернулся от окна, и Тиглид, чуть помявшись, все-таки подошел к риору и посмотрел туда же, куда и он.
К дворцу шел Иргерд Дайен. Шел медленно, глядя себе под ноги. Что творилось на душе у молодого риора, было ясно без слов и пояснений. Иргерд вдруг поднял голову, посмотрел в направлении окна, откуда за ним наблюдали двое мужчин, будто почувствовав их взгляды. Затем тряхнул головой, расправил плечи и уверенно свернул в сторону крыла, где жил наследник ледара и друг Дайена.
- Вы должны немедленно выпроводить его, риор Тиглид, - произнес Тарвейн.
- Ему просто больно, - негромко произнес ледар. – Он десять лет ждал день, который теперь наступит для другого. Имейте сострадание.
- У меня его предостаточно, - жестко ответил посланец эльтиора. – Во мне его столько, что я могу раздать сострадание, как милостыню. Я прекрасно понимаю юнца, как понимаю вашу дочь и вас самого. Скажу честно, меня бы не порадовала сомнительная честь – отдать свое дитя в жены великому эйгану, но согласие уже дали, и отменить свадьбу – это прямое оскорбление воинственной твари.
- Как и не дать согласия вовсе, - невесело усмехнулся Тиглид и отвернулся от окна.
Он прошел к креслу, почти упал в него и устало накрыл лицо ладонью. Тарвейн приблизился к нему, накрыл плечо ладонью и несильно сжал.
- Крепитесь, Настас, крепитесь, - сказал риор. – Успокойте себя тем, что Нигрум без ума от вашей Эймис. Злобный зверь рядом с ней становится тих и смиренен. Дадут боги, мы приручим архонца и накинем на него сеть обязательств. Архон стал слишком силен, чтобы и дальше не считаться с ним. Эйган уже принял несколько соглашений, о которых его предки не желали слышать. При разумном поведении Эймис, Архон станет верным союзником Элитара, а ее дети смогут подвинуть Гефандора и Висандира. Вы понимаете, что ваш внук имеет шанс занять трон своего отца?
- Боги, - прохрипел Тиглид. – Вы рисуете слишком фантастическое будущее.
- Вполне реальное, дорогой мой Настас, - пожал плечами Тарвейн. – У Эймис есть Элитар, и он не оставит свою дочь наедине с чуждым ей народом. От вас лишь требуется одно – не допустить срыва свадьбы и убрать от дочери ее бывшего жениха, чтобы он не смущал ее покой. Мне не хотелось бы прибегать к тем мерам, которые не понравятся ни вам, ни юной лейре Тиглид. Вы меня понимаете?
Ледар убрал от лица руку и посмотрел на Тарвейна. Взгляд того был теплым и полным добродушия, но что таится за этим добродушием, Тиглид знал отлично. Риор Тарвейн был сильнейшим в Элитаре сандаром. Он управлял человеческим разумом так же легко, как дышал, разговаривал и… скрывал собственные эмоции. Тиглид даже верил в его сочувствие, но понимал, что Тарвейн сделает всё, чтобы Элитару не был нанесен урон. И если бы эльтиор приказал отвести лейру Тарвейн к эйгану, ее отец встал бы, взял свое дитя за руку и отвел. И никто на свете не узнал бы, что он чувствовал в этом момент. Верность сандара была неоспорима. И если уж он не стал бы противиться воли повелителя ради собственной дочери, то чужую не пощадит тем более. Элитар – вот, что было истинной ценностью этого риора, и ему он будет служить до последнего вздоха.