- Я не смирюсь с тем, что задумал отец, - произнес наследник трона Архона.
- У отца есть класар, и мать принимает его наложниц, - осторожно напомнил Висанд, нарушив приказ брата.
- Наложница не жена, - ответил Гефандор, вновь разворачиваясь к Висанду. – Элитарка родит отцу дитя, может не одного, и нам придется терпеть ублюдков. Считаться с ними. И если это будут сыновья, то они станут ун-эйганами и отправятся в Эй-Виган. В колыбель нашего рода! Они будут тебе ровней!
- Отчего ты так бесишься, Геф?
Олд-эйган прерывисто вздохнул и хрипловато ответил:
- Не знаю. Умом понимаю, что отец в своем праве, а я должен принять его решение без ропота и сомнений, но… Меня раздирает от ярости, брат. – Гефандор скривился и повторил: - Полукровки. Они станут нашей брешью.
- Их воспитают, как архонцев, и вложат в головы догмы Архона, - улыбнулся Висанд. – К тому же в их жилах будет течь кровь нашего отца…
- И элитарки, - криво усмехнулся олд-эйган. - Великие эйганы никогда не смешивали свою кровь с иноземками. Вот это единственный непреложный закон. Наш род по-прежнему силен, потому что предки блюли закон о чистоте крови правителей. Отец нарушает закон, отец позорит род. Он… - глаза Гефандора подернулись мраком, и он закончил низким вдруг огрубевшим голосом, - ослаб.
Висанд отшатнулся и гулко сглотнул. Однако быстро взял себя в руки и шагнул к брату. Обхватил голову олд-эйгана ладонями и заставил смотреть на себя.
- Что ты задумал, брат? Что ты задумал?! Не смей!
- Я… - прохрипел Гефандор и замолчал, неожиданно вспомнив Алеиду. – Ты станешь великим, - произнес он и вскрикнул: - Нет!
Олд-эйган закрыл глаза и стиснул зубы, подавляя свою силу. Висанд напряженно наблюдал за братом. Геф всё еще учился управлять своим даром. Мрак слушался плохо, чаще подчиняя своего носителя, чем подчиняясь ему. И когда это происходило, гайтахар спешно покидали даже учителя-галдары, чтобы не оказаться во власти освобожденной силы наследника. И когда выдыхался олд-эйган, слабел и мрак.
- Геф, я могу помочь, - позвал брата ун-эйган. – Отдай мне свою ярость, я выдержу.
- Нет, - глухо отозвался наследник.
- Я – твое отражение, брат…
- Я… сам, - ответил Гефандор, продолжая незримое сражение со своим даром. – Я – власть. Он – исполнитель. Я – закон. Он – оружие.
- Харан, - тихо выругался Висанд.
Он не отошел от брата. Стоял и скользил взглядом по вздувшимся венам, по оскаленным зубам и сжатым кулакам Гефа. Ун-эйган слушал брань, сквозь стиснутые зубы и старался отгородиться от чувств брата, чтобы не поддаться его безумию. Слишком опасны были слова Гефандора, слишком безрассудна ярость. Но отголоски злости проникали в кровь Висанда, и он, закрыв глаза, глубоко вдохнул, после медленно выдохнул и застыл, еще не понимая того, что произошло.
Пустота. Она заполнила собой пространство, словно разом исчезли все звуки, чувства, сам воздух. Висандир открыл глаза и вздрогнул, потому что рядом с сыновьями стоял великий эйган. Он не спускал взгляда со старшего сына, и Гефандор, широко распахнув глаза, смотрел на отца. В его глазах больше не было мрака, зато появилась смесь из изумления и страха. Ун-эйган переводил взгляд с отца на брата, не понимая происходящего, но ощущая, как растет пустота. И когда Висанду показалось, что она поглотила весь мир без остатка, олд-эйган пошатнулся. Отец, протянув руку, сжал плечо старшего сына. Он еще короткое мгновение вглядывался в лицо своего наследника, а затем с силой оттолкнул его.
- Отец! – воскликнул ун-эйган.
Нигрум повернулся к нему.
- Мои сыновья не восстанут против меня, - произнес великий эйган, глядя в глаза Висанду. – Или у меня не будет сыновей.
После развернулся и вышел из покоев, оставив ун-эйгана в изумлении взирать ему вслед. Наконец Висандир очнулся и бросился к брату, лежавшему на полу. Опустился рядом с ним на колени и позвал:
- Геф.
Тот открыл глаза:
- Из-за элитарки… - тускло произнес он.
- Что случилось? – спросил Висанд, помогая брату сесть.
- Он забрал мою силу. Всю. До капли, - выдохнул олд-эйган. – Я пуст.
- Ты мог разрушить замок, - возразил ун-эйган. – Отец позаботился о тех, кто живет в этих стенах.
- Я слышал, что он сказал, - усмехнулся Гефандор, и пустота наполнилась первым отзвуком чувств – горечью и обидой.
- Ты оспорил волю повелителя и тем разозлил его. Разве мы враги своему отцу?
Олд-эйган ответил ему долгим взглядом, затем отрицательно покачал головой:
- Я верен моему повелителю, - ответил он. – Просто… проклятая тревога, потом вызов в Эй-Доган и эта новость…
- Понимаю, - кивнул Висанд. – Мы должны покаяться перед повелителем и исполнить его волю. Не стоит ссориться с отцом. Так велит закон, так велит сыновняя любовь и… - ун-эйган понизил голос, - осторожность. – Геф посмотрел на брата, и тот прошептал: - Элитарцы коварны и искусны в сладких речах. Нельзя позволить им отдалить отца от нас, а своим неповиновением и спорами мы лишь поможем им в этом. – Олд-эйган прищурился, задумавшись над словами брата. После кивнул, показав, что понял, о чем тот говорит. – Я не знаю умыслов Элитара, и не сомневаюсь в крепости духа моего повелителя, но лучше радовать его, чем огорчать. Понимаешь?