- Тей, я сейчас отправлю кого-нибудь к врачевателю. Пусть он тебя успокоит. Нашей дочери не зачем чувствовать себя живым покойником в родном доме. В конце концов, она выходит замуж не за кого-нибудь, а за правителя соседней державы. Он любит ее и готов терпеть, пока Эймис успокоится и привыкнет к нему.
- Он ее не тронет сегодня ночью? – вскинула на мужа глаза лейра Тиглид.
- Об этом мне эйган не сообщал, а я не спрашивал, - покривился Настас. – Терпеть, значит, не будет злиться на отстраненность и холодность – вот, что я имел в виду. А в постель к ним я лезть не собирался и не собираюсь.
Лейра всхлипнула и прикрыла ладонью рот.
- Бедная девочка, - прошептала она. – Без любви…
- Довольно! – ледар стукнул ладонью по подлокотнику. – Эймис не первая, кто выходит замуж по расчету.
- Но не всех отрывают от возлюбленного…
- Я сказал – хватит! – гаркнул риор и подозвал взмахом руки своего прислужника. – Позови врачевателя, скажи, что старшей лейре нужно успокоиться.
Прислужник склонил голову и поспешил исполнить повеление хозяина. Ледар поднялся на ноги и привлек к себе супругу. Она прижалась головой к его плечу и прошептала:
- Мне так жаль их, Настас, мне так жаль бедных детей. Такое потрясения после стольких лет ожидания. Как же жаль…
- Нам всем их жаль, - ответил риор. – Но у нас нет власти и возможности изменить что-либо. Теперь эта свадьба стала государственным делом. Да и лучше уж так. Эйган и вправду увлечен нашей дочерью, даже если у него есть и иные намерения в отношении этого союза, но Эймис ему дорога. Я замечал, как он ищет ее взглядом, как смотрит, когда она появляется. Значит, увези мы ее, эйган искал бы девочку. И никто не может поручиться, что найдя, он отвел бы ее в каст, а не в класар. Так уж пусть лучше будет свадьба, чем постыдное рабство на его ложе. Разве ты со мной не согласна?
- Ох, Настас, как всё это тяжко, - вздохнула Тейма, но, кажется, слова мужа немного ее успокоили и примирили с участью дочери.
Ледар сжал лицо жены ладонями, поцеловал ее в уголок губ и отступил, услышав приближающиеся шаги. Взгляд риора устремился к двери, но это оказался всего лишь прислужник и врачеватель, спешивший помочь госпоже. Настас Тиглид ответил кивком на приветствие своего врачевателя и отошел к окну. Он некоторое время следил за тем, как риор Ройхар занимается лейрой, но вскоре потерял интерес и устремил взгляд на сад, живший своею жизнью за прозрачным стеклом. Эймис всегда любила их сад, ждала его цветения…
- Сжечь бы всё, - прошептал ледар. После невесело усмехнулся и направился к выходу из покоев.
- Настас, - позвала лейра Тиглид.
- Я схожу к риору Тарвейну, - ответил тот и вышел за дверь.
Сандар уже был полностью готов к встрече с посланцами эйгана. В отличие от домочадцев риора Тиглида, риор Тарвейн не был озабочен судьбой девушки, сегодня покидавшей отчий дом против воли. Настас его за это не винил. Кто такая Эймис Тиглид? Всего лишь дочь главы пограничного Домена, которой не посчастливилось привлечь внимание архонского властителя. Чужая малознакомая девица теперь неразрывно связанная с планами на будущее Элитара. Всего лишь шестеренка в могучем политическом механизме великого государства, ставшая жертвой на алтаре чужих интересов. Если бы на ее месте оказалась лейра Тарвейн, риору Тиглиду тоже было бы всё равно. Разве что, мог бы посочувствовать, да и только. Вот и сандар просто сочувствовал, не мучаясь теми мыслями, что изъели души семейства Тиглид. Он просто исполнял приказ эльтиора, только и всего.
- Вы выглядите… торжественно, - сухо произнес Настас, однако попытался смягчить свой тон улыбкой.
- Бросьте, - отмахнулся риор Тарвейн. – Эти расшаркивания и комплименты ни к чему. Не скажу, что мне приятна моя роль в этой истории. Однако я сделаю, что должен и как должен.
- Да, я знаю, риор Тарвейн, - ответил ледар.
Он рассматривал длиннополый белоснежный кейп со знаками рода Тарвейн, вышитыми золотой нитью, зажимы с драгоценными камнями, стянувшие широкие рукава на запястьях, золотой пояс, на котором не было положенных традициями ножен с узким коротким клинком – даггермом, больше напоминавшим длинный кинжал. Ледар смотрел на посланца эльтиора и ощущал укол острой неприязни, сам понимая, что он несправедлив. И все-таки сейчас в торжественном образе сандара Тиглиду виделось всё самое дурное: от обиды на несправедливость решения эльтиора до враждебности из-за равнодушия Тарвейна, которое ледару было понятно. Он едва не покривился, но сумел сдержаться и остался внешне невозмутим.
- Я вам неприятен, - произнес сандар