- Рядом с Эйной хорошо думается, - как-то сказал он старшему брату. – И не думается тоже. Она похожа на тень в летний зной.
- Эйна умеет приласкать, но ею быстро пресыщаешься, - ответил Геф.
- И я этому рад, - улыбнулся Висанд. – Тем чаще она будет со мной.
- Забирай ее всю! – со смехом воскликнул олд-эйган. – Мне больше по душе жар страсти и сладость женских стонов.
И Гефандор больше не посещал холодную близзардийку. Пожалуй, он жалел только о ее аркае. Песни рабыни дарили душевное блаженство, но не о покое думать будущему эйгану. Его ожидают походы, сражения и победы. Быть может, именно ему, Гефандору, предопределено объединить весь мир под властью Архона. Однажды…
Олд-эйган прошел мимо резных дверей, из-за которых доносился звонкий смех нескольких девушек. Геф улыбнулся. Пять восхитительных красавиц, чья кожа мерцала от масел, привезенных с их родины, умели радовать душу будущего повелителя не хуже песен холодной Эйны. Пэйры – уроженки знойного Таликхада, страны, раскинувшейся за морем Пяти Бурь. Их сызмальства готовили в наложницы, обучали искусству любовных игрищ. Пэйры знали, как сделать мужчину счастливым. Они не стыдились ни наготы, ни желаний своего господина. Гефу нравилось быть с ними по отдельности и со всеми вместе сразу. Висанд иногда посещал их вместе с братом, но предпочитал остаться с женщиной один на один. И в оргию его затягивало только желание олд-эйгана.
Но пэйры сейчас не взволновали наследника трона Архона, и он прошел дальше. Миновал дверь, из-за которой доносились всхлипы, и приостановился, слушая тихие жалобы новой рабыни. После усмехнулся и направился дальше. В этой девушке не было ничего примечательного, только ее красота и юность. Однако это ничем не выделяло ее. Здесь не было старых и уродливых. Подобных этой рабыне в класаре наследника было немало. Большинство из них так ни разу и не встретились ни с господином, ни с его братом.
Гефандор забыл о страданиях новой обитательницы класара, как только отвернулся от ее двери. Зато, свернув в другой коридор, бросил взгляд на дверь, за которой находилось логово дикарки из зеленых лесов Ралингара. Каждая встреча с ней была поединком, и право овладеть дочерью суровых ралингарцев приходилось добывать в сражении с ней. Она никогда не встречала господина улыбкой. Черные глаза рабыни сверкали яростью и презрением.
Это была женщина, обладавшая мускулистым телом и сильными руками. Она не умела дарить ласки, и Гефандор брал ее грубо, почти насиловал. Удивительно, но только после этого она становилась покладистой и даже нежной… до следующей встречи. И олд-эйган однажды понял причину гнева женщины – она ревновала. Всегда знала, когда он вошел в класар, потому понимала, что ей предпочли другую женщину. И когда наследник все-таки вспоминал о гордой риналгарке, она готова была свернуть ему шею. Это забавляло Гефа, и именно ради подавления ее мятежа и насаждения своей власти он подолгу не приходил к дикарке. Этой рабыней обладал только старший брат, потому что она признавала сильнейшего. Младший оставил это право своему будущему повелителю, к сражениям, даже на ложе, ун-эйган был равнодушен.
Но и дикарка сейчас не волновала олд-эйгана. Он знал, что Триса слышит его шаги, потому усмехнулся, предвкушая скорую встречу. Однако больше задерживаться не стал. Ему была нужна совсем иная женщина, самая необычная во всем класаре. Алеида – первый оракул Ваарейских степей, жрица золотого бога Алвару. Добыча, вырванная отцом у ваарейцев в жестоком бою. Не найдя в ней пользы, великий эйган прислал дар сыновьям. Возможно, он надеялся, что оракул будет говорить для одного из них, раз уж онемел перед повелителем. И Алеида раскрылась олд-эйгану.
- Почему? – спросил ее как-то Геф.
- Так пожелал Отец, - ответила ваарейка. Этого ответа наследнику Архона хватило.
Он остановился перед дверью, за которой скрывалась Алеида, приложил к ней ладонь, и замок, скованный чарами, открылся. Гефандор вошел в покои рабыни, обустроенные, как жилища ее родины, втянул носом запах, разлившийся в воздухе, и устремил взор к черной занавеси, скрывавшей ее маленький храм.