Марунта протянула руки к мискам. Неужели, она собралась это есть? слегка вытянув шею, я заглянула в миску. Там было нечто непонятное, жидкое и темное. Совершенно не аппетитное на вид. Я перевела взгляд на Марунту. Девушка спокойно несла деревянную ложку полную этой жижи ко рту. На какое-то мгновенье меня даже замутило. То, что я увидела в миске, напоминало плохо сваренный бульон. Однако, в ложке было нечто более похожее на желе, коричневого цвета. Будто она ела желе из грязи.
Положив несколько ложек в рот, Марунта остановилась и взглянула на меня. Промычав что-то невнятное, она показала своей ложкой на миску явно предназначенную для меня, а потом и на саму меня. Неужели, я действительно считает, что я буду, это есть?
- Нет, спасибо! Я эту гадость есть, не буду! – проговорила я, мотая головой и руками. Девушка как-то снисходительно улыбнулась и несколько раз кивнула. Она снова посмотрела в свою миску и, тяжело вздохнув, вновь принялась есть. Видеть это было просто невыносимо, поэтому я просто отвернулась от нее.
Как назло, желудок мой сводило от голода. Он выл и урчал, издавая такие звуки, будто тут не одна голодная, а целая рота солдат. Но я не сдавала и мужественно терпела. Через какое-то время я заметила, что звуки ударов ложки о миску прекратились. Я обернулась. Слух меня не подвел, Марунта действительно закончила есть. Но что-то в ней изменилось. Я даже нахмурилась. Карие глаза Марунты смотрели на меня как-то снисходительно. Будто я и так все должна была понять, но не понимаю. У меня создалось четкое ощущение собственной глупости.
- Это, - произнесла я, показывая на миску, - что-то волшебное? – я сама не верила, что говорю такие глупости. Волшебство и магия это больше специализация Марианны. Но зрение меня еще никогда не подводило. Я же вижу, что на ее лице что-то преобразилось, но я никак не могла понять что именно. Я стала только сильнее приглядываться. И только сейчас поняла почему Марунта не вызвала у меня такой неприязненной реакции как на похитителя и женщину. У девушки были знакомые карие глаза и радужки у них нормальные. Это могло частично объяснить мое спокойствие и расположение к ней.
- Faxi qog’to. Tubm vat hadur nib saste’to. Dusanewir![19] – проговорила Марунта. Я снова ничего не поняла. Тогда она приподняла обе свои руки, повернув их ладонями ко мне. Знак был понятен – сейчас она будет мне объяснять. Марунта вертела головой, выглядывая палочку. А я готовилась разгадывать ее рисунки. Но этому не суждено было сбыться.
За дверью нашей темницы раздался громкий голос моего похитителя. К нам снова шли. Но что они опять хотели? Неужели у них здесь такой сервис? Пока я размышляла, тупо смотря на дверь, где-то сбоку от меня раздался плеск. Я повернула голову. То, что я увидела, сильно меня удивило.
Марунта, ни с того ни с сего, взяла и вылила мою миску, выкинув ее к моим ногам. Я лишь отскочить успела. Девушка практически вросла в стену. Карие глаза в панике бегали по двери. Что-то внутри мне подсказывало, что эта паника вполне обоснованная. По коже бежали мурашки, а в горле нарастал ком. Теперь и внутри меня зарождалась паника.
На какое-то очень короткое мгновенье у меня появилась надежда, что все это сон, и я вот-вот проснусь. Но дверь распахнулась, и на пороге стояли две ухмыляющиеся морды. И обе из них были знакомы. Огромный похититель практически заслонял весь дверной проем. Только где-то там, за его плечом можно было разглядеть второго мужчину, который приветствовал нас первым. Каждый из них смотрел в разные стороны. Жадный голодный и омерзительный взгляд моего похитителя скользил по мне с ног до головы, иногда задерживаясь на груди и ногах.
Если сказать, что под таким взглядом у меня образовался ком в горле, значит, ничего не сказать. Я вообще перестала дышать и двигаться, меня, будто парализовало от страха. Моя душа пыталась спрятаться поглубже в тело, чтобы не видеть и не слышать всего этого. Я как сторонний свидетель наблюдала, как второй мужчина хладнокровно подошел к Марунте, взял ее за шкирку и поволок прочь из камеры. Любая надежда проснуться или вообще на положительный исход событий у меня исчезла. Внутри все перевернулось. Я видела, как Марунта закрыла глаза, по щекам потекли слезы, а руки выписали пару одинаковых жестов. Мне это напомнило, как люди крестятся. Мое сердце резко оказалось в пятках.
Мой похититель сделал два шага в мою сторону. Вот тут случилось нечто интересное. Мое тело само собой стало двигаться. Я ринулась вперед. Мужчина попытался меня поймать, но его огромное тело сработало только мне на руку, сыграв с ним злую шутку. Он оказался достаточно неповоротлив. Я легко скользнула под его рукой. А поскольку второй мужчина уже спокойно волок Марунту, и был развернут ко мне спиной, я смогла беспрепятственно ударить его по шее. К сожалению, мой рост не позволил дотянуться до головы. Это мое действие было явным шоком для него, поэтому Марунта свободно выскользнула из его рук и упала на землю. Только сейчас она открыла глаза. В них читался явный шок или испуг. Я толком не успела понять. Я поняла лишь одно, нам нужно бежать отсюда и как можно быстрее и проворнее. В это же самое мгновенье я схватила удивленную Марунту. Девушка даже не смогла нормально подняться.
Я и сама не знала, откуда у меня взялось столько сил и рвения. Что-то глубоко внутри меня сильно двигало моим телом. Я же была лишь сторонним свидетелем своих собственных действий. Зачем я это делаю? – вдруг понеслась мысль в моей голове. Но и ответ не заставил себя ждать. Мозг тоже стал работать абсолютно отдельно. Он выдал мне крупный план пожирающего взгляда моего похитителя. Большего мне и не надо было. От этой картинки ноги только сильнее понесли меня прочь, совершенно игнорируя слабые попытки Марунты встать.
- Vat piveragfin! Ik gaz loj. La ruhaf![20] – вопила Марунта. Я практически ничего не поняла, кроме последнего. Если моя память пока еще работает нормально, то ruhaf означает убивать! Неужели, она настолько напугана, что и бежать не хочет? Неужели, она надеется, что я остановлюсь. Может быть, мне и показалось, но ноги от таких выводов понеслись еще быстрее. Я даже и не знала, что могу так бегать.
Мы уже оставили этот лагерь разбойников позади себя, когда послышались вопли на спиной и легкое трепыхание крыльев. Автоматически я повернула голову. Надо мной парил крылатый конь. А я о нем-то совсем и позабыла. Конечно, на коне сидел мой похититель. От его мерзкой морды у меня внутри все перевернулось. А в следующее мгновенье я почувствовала резкую боль во лбу. С виду милый крылатый конь ударил меня копытом в лоб. Естественно, что я не успела увернуться. Последнее, что я помню, это крик Марунты.
Глава 3.
Освобождение.
В ушах звенит, будто голову вложили внутрь колокола. Какие-то странные голоса на фоне, но за звоном я ничего не только не понимаю, но и не слышу толком. Я попыталась открыть глаза. Все вокруг оказалось смазанным. Я попыталась встать. Не вышло. Я не смогла даже чуть-чуть пошевелиться. В глазах тут же стало проясняться. Какая-то темная огромная фигура нависла надо мной. Я стала интенсивно моргать, чтобы хоть как-то понять, что вообще вокруг происходит. И вот… О, Боже!
Надо мной навис мой похититель. Его глаза буквально горели чем-то зловещим. У меня теперь и дыханье сперло. Я не моргала, медленно втягивая воздух чуть приоткрытым ртом. Надеяться на благоприятный исход событий уже не приходилось. Я просто смотрела на это, с позволения сказать, лицо и ждала своего приговора.
- Ahax! Awerfadu’to, vuh-fasapy’s baxhe![21] – прорычал он. И без того отвратительный запах окружающего воздуха, теперь был сильно приправлен омерзительным ароматом изо рта! И снова мой собственный страх не давал мне упасть в обморок. В другой ситуации мне давно бы уже стало плохо.
Теперь я все хорошо видела. Я находилась в горизонтальном положении, привязанная к какому-то столу и чему-то подобному. При чем этот стол был достаточно высоким, поскольку, пола с этой высоты я не могла увидеть, зато прекрасно видела странного цвета стены, освещенные множеством свечей. Стены были грязно-оранжевого цвета, ну, или казались таковыми. Свечи стояли везде. Судя по свету, они были и на полу и на столах вокруг. Да и на моем столе тоже. Только сейчас я начала осознавать в какой странной позе я лежу. Каждая моя нога и рука были привязаны к каким-то палкам, которые торчали из стола. У меня закралась мысль, что это все не просто так, что привязали меня не просто, чтобы усмирить, а чтобы принести в жертву или нечто подобное. Этот вывод мне совершенно не понравился. Я попыталась дернуться, но тут же получила ожоги.