Стараясь понравится мастеру Чахлому, Уолко приносил ему из лесных походов, обязательно с уважительным поклоном, свежую дичь и рыбу.
Когда река замерзла, стали ходить на рыбалку, пробивая во льду лунки.
В посёлке мальчишек считали скорее гостями, чем батраками. Приносят свежую дичь и рыбу, уже хорошо. Жена старейшины Хвара круглолицая Чадра (Луна) вообще относилась к ним как к своим детям, стараясь побаловать лакомым куском. Единственным исключением был рыжий мастер, не пытаясь скрыть неприязнь, он косился на невольных свидетелей своего унижения. Заметив их походы за стену, подошел к старосте.
— Чёрный мальчишка явно из ороченов, повадились воровски лазать из острога. К добру ли? Чем они за стенами занимаются?
Хвар задумчиво почесал бороду.
— Лазутчики? Да нет, Аджит честный муж, да и на второго погляди, кровь богов не спрячешь.
По зиме резали лишний скот и устраивали праздник, мясом объедались все, включая собак. Кроме рабочих волов, оставили быка и четырех коров, они стояли в хлеву, с прибитым медвежьим черепом на коньке, чтобы отпугивал злых духов. Обросшие густой щетиной свиньи толкались, похрюкивая, у кормушки в загоне. Оставшуюся часть отары овец загнали в зимнюю кошару.
С наступлением холодов Чадра забрала друзей в хозяйский дом, староста во всём потакал своей молодой беременной жене. Прежняя его семья сгинула от хвори девять зим назад. Новую завел недавно, поэтому пока продолжал жить в общественной землянке. Правда каморка Хвара была самой большой. Друзья неожиданно пришлись ко двору, скрашивая долгие зимние вечера при свете берёзовых лучин, закрепленных над плошками с водой. Радж напевал гимны, а Уолко негромко наигрывал мелодии на флейте. Чандра, мечтательно улыбаясь, работала у ткацкого станка.
Зима — время заготовки древесины под уголь. Не послушав просьб Ювана и жены, староста отправил мальчишек с углежогами в лес.
— Нечего им в остроге киснуть.
На новой делянке друзьям доверили взять в руки бронзовые топоры. Рубили в основном ветки, очищая стволы, удивляясь чудо-оружию, и как спорится с ним работа — раза в три быстрее, чем каменным.
Иногда старшина Ашват отпускал ребят на охоту.
— С топорами сами управимся, если свежатины принесёте, больше пользы будет.
Еды хватало, лесорубы взяли с собой мёрзлого мяса, сала и крупы, кашеварил невысокий, крепко сбитый остроносый мужик по прозвищу Ёж, в большом котле он варил на всю ватагу наваристый кулеш. Но старшина любил мясо лесной птицы, да и парное мясцо мороженному не ровня.
Уходили на лыжах подальше от звона топоров на вырубке, Юван разрешил им взять в лес более мощные луки. Снега насыпало пока не так много и собаки не отставали, любопытные Леви и Аша рыскали по сторонам, обнюхивая лесные метки, тыкаясь носами в ямки, где сугроб пробил глухарь обросшими к холодам мохнатыми лапами. Солидный Бхерг держался рядом с хозяином.
В один из таких походов и приметил глазастый Уолко медвежью берлогу под старым еловым выворотнем, по еле заметному парку, поднимавшемуся из продушины. Отозвав заинтересованно крадущихся к логову молодых собак, поторопились обратно.
Старшину известие обрадовало, с размаху воткнув топор в поваленный ствол, Ашват расправил широкие плечи и улыбнулся.
— Любо мне такой охотой побаловаться.
И посмотрел на свою рогатину, отлитую специально на крупных хищников. Крикнул подручным:
— Окунь, Хват, завтра с утра на бера пойдем. Шишка за старшего остаётся.
Одобрительно потрепал по плечам друзей, те слегка просели от этого в снег.
— С нами пойдете, только вперёд не лезьте, собаки ваши пригодятся.
Ашват промышлял в лесу с детства, и медведей много на рогатину поднял, товарищи его тоже люди бывалые. К тяжелой рогатине на толстом рябиновом древке он, пониже втулки, ремнями примотал роговой рожон, чтобы зверь, насаживаясь на ратовище, до охотника дотянутся не смог. Длинный кинжал Ашвата был закреплен на поясе по-вдоль, чтобы разом выхватить, если медведь выбьет рогатину. Опытные охотники тогда бросались вперёд, опережая смертельный обхват, и тыкали зверя ножом в живот или сердце. Под удар лапы лучше не попадать, матёрый хищник и лошади хребет ломает. Хват и Окунь взяли обычные ростовые копья с наконечниками из бронзы, у всех охотников были широкие ножи, у Окуня за пояс заткнута секира.