Осада продвигалась вяло, брать крепости лесовики не умели, хотя в первую ночь попытка штурма была. Под покровом темноты орочены попробовали забраться на стены, используя вместо лестниц еловые стволы с наполовину обрубленными ветвями. Но дозорные не спали, света луны, хоть и не полной, хватило, чтобы разглядеть на белом снегу готовящихся к атаке врагов. К тому же половина из четырех еловых лестниц не дотягивали до заборолов, лесные удальцы попытались забраться по заброшенным арканам, но защитники рубили кожаные верёвки бронзовыми топорами, и лесовики, кувыркаясь, летели с высоты в двадцать локтей в неглубокий снег, ломая руки и ноги. По более длинным стволам орочены вперед пустили легких, как белки и таких же ловких молодых охотников, уворачиваясь от летящих со стен камней, и подбадривая себя воинственными криками, некоторым из них удалось добраться до ограды тына и перебраться через неё. Там легковооруженных удальцов встретили в копья и топоры здоровенные, хорошо вооруженные и защищённые мужики под командой Ювана. Оружие из камня и кости не могло на равных поспорить со звенящей бронзой, потеряв больше десяти человек, лесовики отступили. Заглохла сама по себе и попытка прорубить ворота, там, среди десятка ороченов, четверо были с бронзовыми топорами и в доспехах из пластин лосиного рога, соединенных кожаными ремешками, остальные прикрывали их и себя длинными щитами. Их закидали камнями, загодя припасенными на тыне, напоследок опрокинув на лесовиков горящую смолу из медного котла. Ороченам пришлось отходить подальше, оттаскивая раненых и убитых. Потери были и среди поселян, но в основном раненными.
События развивались быстро, и разбуженный тревожным билом Радж заскочил на стену уже к шапочному разбору. Успел только увидеть, как лесовики, прикрывая отход своих, засыпали стены и защитников горящими стрелами. Они втыкались в лиственничные стволы, но те разгорались плохо. Лесные луки уступали по дальности степным, в тайге из-за деревьев далеко не постреляешь, к тому же защитники били с высоких стен. Стояли морозы и на следующий день стены полили водой, хотя и испытывали в ней уже нехватку, теперь они были покрыты ледяной коркой.
Припасов пока хватало, но скотину уже начали резать, Радж опасался, что если осада затянется, может дойти и до собак. Съесть Бхерга он никому не даст.
Живя в доме старосты, мальчик предлагал сгонять за подмогой к отцу в крепость.
— На колеснице не получится, верхом прорвусь, я легкий, двуконно ветром домчусь.
Предложение было неожиданно толковым, Хвар задумался. Если утром сделать вылазку, прорваться можно. Но риск слишком велик, в округе разгоралась беспощадная лесная война местных охотников с пришлыми, мальчику не преодолеть многодневной дороги, только лошадей загонит и сам сгинет, не люди, так волки порвут. Но всё же почтил малолетку ответом:
— Место у нас крепкое, наскоком оглоеды не взяли, и осадой не возьмут. Слухи быстро разносятся, друзей и родни у нас в округе хватает. Дождёмся подмоги.
Радж понимал, что зимой на колесницах не воюют, пока вести до пелэ дойдут, пока воины соберутся, пока пешими дотопают. Налегке не пойдут, в доспехах, с припасами. В чем точно был уверен, так в том, что Учитель их не бросит, как только весть донесётся, так сразу и на выручку поспешит.
Плохо было с водой, в остроге не было колодца. До осады воду от недалёкой реки носили поутру в кувшинах женщины и возили в бочках на волах. Теперь выручал снег, его топили, благо дров на зиму заготовили много.
Ближе к закату жителей острога взбудоражили звуки бубна, ритмичные удары колотушки по натянутой коже вселяли тревогу в сердца защитников. На стену взобрался староста Хвар, озабоченно помотал головой в натянутом на лысину подшлемнике.
— Что там? — спросил у Ювана.
— Шраман ихний проклятие на нас насылает.
На расстоянии перестрела от стены разгорался огромный костёр из разломанных стен прибрежных лабазов и захваченного на внешних домнах угля. За стеной пламени нестройными рядами переминалось лесное воинство, вверх-вниз гуляли копья. Впереди костра расположилась группа из четырех человек — коренастый мужик, сложением похожий на Хвара — такой же широкий, с надетой поверх доспеха медвежьей шкурой — видать «иничен» — военный вождь племени. Рядом стоял неподвижный, как будто застывший шаман и два его помощника, мерно колотившие в расписные бубны — большой и малый.
Радж уставился на лесного кудесника, посмотреть было на что. Верхняя часть черепа оленя с рогами была привязана к его голове, на тулье шапки вышиты глаза, сбоку подвески в виде птиц, лицо до подбородка закрыто кожаной бахромой, длинная камлайка завешена амулетами, на груди отблески костра играли на медном зеркале ручной ковки. На плечах топорщились нашитые перья беркута, совы и ворона — птиц сопровождающих шамана в полете к духам верхнего мира, на сплетенном поясе ритуальный нож и свисающие подвески духов нижнего мира — пожирателей душ.