У Лучика захватило дух от красоты открывшегося с плоской вершины простора; живописным ковром пестрело разнотравье холмистой степи, местами разрезанной оврагами с белеющими зарослями черемухи и боярышника; синели поддернутые дымкой каменистые увалы, на дальних сопках полыхал розовый пожар цветущего багульника; на севере темной стеной поднималась тайга. Южной стороной гора круто опускалась к сверкающим на солнце водам озера с густо крылыми стаями птиц, разделяя узким перешейком его на соленую и пресную части.
— Слышал сказку, про мертвую и живую воду? Говорят, раньше её ключи здесь били.
— А кто говорил?
— Скоро увидишь.
Ветер трепал светлые волосы отца и сына, донося запахи водной свежести и разнотравья с горькой ноткой полыни.
— Смотри, эта богатая земля на десять дней пути уже больше ста зим принадлежит нашему племени и роду. С трех сторон она защищена горами, а на восходе солнца великой рекой.
Теперь их путь лежал на север, в сторону темнеющих ельником гор; к месту добрались уже к вечеру. Долго ехали по длинному пологому склону, глядя на далеко виднеющийся в наступивших сумерках светляк костра, разбитого под навесом у входа в пещеру. Усталая телка упиралась и протестующе мычала, за спиной догорал закат. На встречу бесшумно скользнули две крупные серые суки, с явной волчьей примесью, за ними спешил коротконогий рыжий кобелек, сразу же разразившись заливистым лаем, но заткнулся, разглядев мощного волкодава. В глаза бросился огромный медвежий череп, насаженный на толстый кол у входа. Отблески огня, играя, порождали на нем причудливые тени, Лучику на миг показалось, что мёртвая голова оживает. У очага с булькающим горшком стоял коренастый черноволосый мальчишка, одетый лишь в короткие штаны, но держа наперевес копьё с кремневым наконечником. В раскосых глазах на скуластом лице застыла настороженность. Из расщелины вышел худой старик в грязно белом балахоне, длиннобородый, полностью седой, но не сгорбленный, с плавными движениями опытного воина. И посох в его руках служил явно не для опоры немощного тела.
— Здрав будь Девдас — пробасил вождь — встречай гостей.
— Гости в дом, боги в дом. Давно тебя не видел.
Мужчины обнялись, хлопая друг друга по спине, Симха возвышался над отшельником почти на голову.
— Ты всё ещё крепок, старый друг.
— А ты закабанел, куда подевался стройный, вечно голодный Симха, легкий как ветер.
Вождь широко улыбнулся.
— Привез младшего сына, хочу, чтобы ты поделился с ним знаниями и мудростью.
Симха вынул из мешка дорогой подарок — шерстяной плащ, окрашенный вайдой в синий цвет, с массивной серебряной застежкой. Старик, пощупав плотную ткань, было протянул его обратно.
— Такой подарок достоин вождя — пати, но не старого отшельника.
— Не оскорбляй меня отказом, пусть он согревает тебя холодными вечерами.
Поели сытной мясной похлебки, каждый своей ложкой, вождь серебряной, остальные деревянными. Когда Лучика, с уже слипавшимися глазами отвели спать в закуток пещеры, Симха достал из повозки бурдюк с пивом и друзья уселись у очага. Огни костра отражались в глазах лежащих рядом собак, в отдалении послышался волчий вой, Бхерг бесшумно шагнул в темноту, к загону с всполошившимися животными.
— Как он похож на свою мать. Когда я впервые увидел Ситу, мне показалось, что сама Анахита — богиня тысячи ручьёв спустилась на землю.
Девдас, для начала плеснув пива в костер богам, отпил из бурдюка и передал его вождю. Тот сделал глубокий глоток и задумчиво промолвил:
— Я не встречал женщины красивее её, но Лучик не девочка, мужчине красота не важна, а мальчику опасна. Бабы в пэле избаловали его своей любовью, ему не выжить в Стае. Ты был лучшим воином, и если бы захотел, то стал вождем, и я прошу тебя, родич и друг, помоги ему выжить и пройти Посвящение.
На вершине каменистого склона возвышалось на тридцать локтей необычное дерево. Перекрученный ствол, состоящий из четырех разветвлений толщиной в два локтя каждое, цепляющихся за грунт корявыми корнями. Словно свитый из сыромятных ремней, весь в наплывах, серовато коричневая кора ребристая и в трещинах, но крона была густой и зеленела. Как будто четыре воина в панцирях встали спина к спине и протянули мускулистые руки к небу.
У подножия дерева в беспорядке были разбросаны черепа и кости животных, уже очищенных от плоти, но ещё издававших запах разложения. На ветвях сидело несколько воронов, один скрипуче каркнул.