Наблюдавший изнутри себя Астрей увидел, как зарычал и бросился вперед, когти замерцали льдом и пламенем, потянувшись к синему оку на лице Алого Короля.
+Но даже если ты не подчинишься… — промолвил тот и поднял руку. Движение было медленным, но таким стремительным, что Астрей ощутил удар прежде, чем увидел его. Алый Король пробил доспехи и душу Астрея и стиснул кулак. — …ты — это я, и ты не ослушаешься меня+.
Время замерло. Астрей ощутил, как внутри него что-то извивается, ощутил, как его шипы впиваются глубже. Затем мгновение прошло, и Алый Король вырвал из него демона. Полыхнули боль и гнев, и он повалился на землю со сломанными крыльями и текущей из глаз, ушей и рта кровью.
Алый Король поднес руку к единственному оку. В его хватке билось что-то похожее на тень, отбрасываемую массой рогов. Под глазом Алого Короля широко разверзся горящий рот. Он сомкнулся на сущности демона, который делил душу с Астреем. Пылающее око закрылось. Алый Король как будто увеличился в размерах, вытягиваясь, его тень разбухла. Ревущая пыль закружилась в воздухе, словно мир вдохнул ее в себя. Глаз открылся. Красный исполин посмотрел на Астрея.
Тот ждал.
+Мне жаль+, — произнес Алый Король.
Затем он свернулся в пыль и исчез.
Астрей лежал на земле, раскинув искаженные конечности и ожидая смерти, которая все не приходила. Постепенно, одно за другим, начали возвращаться воспоминания.
Он перекатился на колени, сжимая голову. Его шлем растворялся, и кровь, текущая из глаз, падала мимо пальцев в пыль.
Перевертыш протягивал руку Ариману. Колдун смотрел на нее.
— Хватайся, — снова произнес он голосом Игниса.
«Прими ее — и для тебя все закончится прямо сейчас, — напевал Перевертыш про себя. — Прими ее — и получи положенную награду. Получи мир забвения».
Ариман не двигался.
«Ты должен принять этот дар, не ведая о нем, — сказал Перевертыш самому себе. — Как ты служил в неведении, так и твоя награда должна быть принята в неведении. Ты сделал уже достаточно, и наш повелитель удовлетворен. Вот твоя награда. Возьми же ее».
— Как ты здесь оказался, Игнис? — спросил Ариман.
— Я проделал длинный путь, — ответил Перевертыш.
Какой-то миг Ариман оставался неподвижным, а затем потянулся к руке.
— Где остальные?
— Это важно?
Пальцы Аримана немного отстранились, его кисть заколебалась в дюйме от ладони Перевертыша.
— Рубрика… — начал Ариман.
— Закончена.
— Она не удалась, — промолвил колдун. — Я проиграл. — Перевертыш услышал в словах заминку — не просто отчаяние, но… почти вопрос. — Я проиграл, Игнис? Где рубриканты? Они выжили? Они… изменились?
Вопрос словно подхватил ветер.
И Перевертыш ощутил, как к нему обращается голос столь необъятный, что то был звук падающей пыли, и далекие крики умирающих, и треск огня по ту сторону пустоты:
«Оставь его, дитя мое. Он все еще может станцевать для меня. Мир пока не его удел. Пока нет».
Перевертыш уронил руку и отступил назад. Он чувствовал себя опустошенным. Он заберет эти воспоминания из жизни Аримана. Колдун никогда не вспомнит мимолетную встречу. Перевертыш предположил, что это было своего рода даром, вот только не тем, ради которого он пришел изначально.
Азек смотрел на демона.
На мгновение Перевертыш позволил своему первому лицу — своему настоящему лицу — взглянуть на него.
Единственный выдох изумления.
Затем между ними опустилась пелена пыли, и Перевертыш и все воспоминания о том, что он был здесь, растаяли.
XXV
Поражение
Хватайся, — раздался голос.
Ариман поднял глаза, сморгнув с дисплея шлема размытое пятно статических помех. Повсюду клубилась пыль. Он стоял на коленях, вокруг его доспехов трепетали изорванные лохмотья. Возле него, наполовину погребенный под песком, лежал Черный Посох, холодный и безмолвный. Колдун моргнул, но болезненный туман по-прежнему наполнял череп и затуманивал взор.
— Хочешь здесь умереть? — снова произнес голос, и на этот раз глаза Азека нашли говорившего.
Над ним высился Ктесий. Призывающий демонов одной рукой опирался на свой посох, другая же была вывернута под неестественным углом. Одеяния и пергаментные полоски на доспехах полностью выгорели, сама броня представляла собой обломки погнутых пластин и обнажившуюся проводку. Он был без шлема и сейчас даже сильнее, чем обычно, походил на ходячего мертвеца.
— Если да, то ты на верном пути.
— Я проиграл, — сказал Ариман — это было единственное, что он смог выдавить из себя.
Морщинистое лицо Ктесия растянулось в ухмылке:
— Не в первый раз, но если ты не хочешь, чтобы он стал и последним, нам пора идти.
Ариман обнаружил, что улыбается под маской шлема.
Он взглянул на протянутую руку старика. Его пальцы тряслись от усталости. Азек заколебался.
«Ты проиграл!» — закричал голос у него в черепе.
Колдун схватил протянутую руку.
— Неужели я вселил преданность в твою вольную душу, Ктесий?
— Ты был куда приятнее полумертвым, — прошипел призывающий, и, зарычав от напряжения, поднял Аримана на ноги.
Мгновение они стояли, а затем Азек, пошатнувшись, сделал шаг вперед.
— Думаю, тебе нужно это, — сказал Ктесий, кивнув на Черный Посох, что медленно тонул в скапливающейся пыли.
Ариман посмотрел на посох, а затем подобрал его. Из гребня рогов посыпались струйки праха.
— Где… — начал было он, но призывающий демонов уже уходил.
— Где-то не здесь.
— Атенеум?..
Ктесий, не поднимая глаз, покачал головой. Пыль была повсюду.
— Исчез, и нам остается надеяться, что мы не узнаем о его судьбе.
— А рубриканты?
Секунду старик молчал.
— Я их не искал, — наконец осторожно произнес он.
— Тогда давай поищем, — сказал Ариман и ощутил слабую искру надежды в мыслях.
«Проиграл ли я? Могло ведь сработать. Даже с жертвой Кнекку она могла…»
— Если ты того хочешь, — ответил Ктесий, но Азек не услышал ни слов, ни свинца в их тоне — он уже шагал сквозь багровые сумерки, чувствами прощупывая окружение.
Они нашли Астрея прежде, чем увидели кого-то из живых или мертвых. Библиарий-отступник стоял на коленях, его глаза были пустыми провалами. Крылья и когти стекли с его тела, доспехи лежали вокруг потускневшими обломками. Ктесий заметил Астрея первым, и его рука сомкнулась на плече Аримана раньше, чем он задумался, что делает.
— Это он, — шепнул призывающий демонов. — Не стоит…
— Думаю… — произнес Ариман и осторожно стряхнул руку Ктесия, — думаю, тут мне нечего бояться. — Он посмотрел на коленопреклоненную фигуру. — Не сейчас.
Ктесий хотел что-то сказать, но в голову ничего не приходило.
— Астрей, — окликнул Ариман, подойдя ближе к неподвижной фигуре. — Брат?
Голова медленно поднялась, и Азек увидел, что вокруг пустых глазниц запеклись потеки крови.
— Я никогда не был твоим братом, Ариман. Это была первая ложь, в которой ты меня убедил.
— Я не лгал.
Астрей запрокинул голову, широко распахнул рот — и из его горла вырвался сиплый рык. Ктесию понадобилась секунда, чтобы понять, что это был смех. Он медленно затих, и Астрей покачал головой:
— Ты хотя бы понимаешь, что натворил?
Ариман потянулся и стянул шлем. В углублениях на лице залегли тени.
— Я думал, что ты мертв, Астрей, — сказал он. — Что ты принял желанную смерть от рук тех, кто причинил тебе зло. Я думал, ты нашел искупление в своих глазах.
— В своих глазах? — Астрей затрясся от шутки, понятной только ему. Его щеки и губы окрасились свежей кровью. — В своих глазах.
Какую-то секунду единственными звуками были шуршащий свист пылевого ветра и угасающее дребезжание смеха.
— Зачем ты сделал… это? — наконец спросил Ариман.