В прессе «Велосипедное общество» сравнивали ни больше, ни меньше с «Гаражем» Рязанова. Только от противного. Если в «Гараже» доминировала индивидуальность, то в фильме Ионова — коллективность. А самые проницательные журналисты назвали «Велосипедное общество» контрреволюцией. Самым актуальным вопросом в многочисленных статьях было: «повторится ли эта идея в следующих фильмах Команды?». Кто-то надеялся, чтобы все повторилось, кого-то раздражал даже сам вопрос.
Что касается простых зрителей — то, «Велосипедное общество» создало переполох. А в высших культурных сферах власти почувствовалось напряжение. Фильм по-сути показывал пример самого непосредственного объединения людей — дворовое, подъездное, квартальное… а если люди начнут объединятся по такому признаку, то у чиновников сразу возникают вопросы. Евгений даже получил отчет о том, что в некоторых городах страны появились общества, которые зарегистрировались как «велосипедные»…
Вообще-то СТБ занималась техническими, инновационными проектами. Поэтому дрейф в сторону качественно другой темы — это смелый шаг вперед. От ловли инвестиционных шпионов до искусства и выпуска кинокартин — класс! Евгению нравилось. Это было неизбежно. Таков новый мир. Древняя жажда людей к искусству содержала в себе очень много опасностей для общества. В этом нужно было участвовать и контролировать.
Евгений был охвачен чистой незамутненной печалью, переходящей в злость, которая как правило возникает после разговоров с начальством. Начальник у него числился непосредственно один, все звали его Главный, но и его одного хватало.
Спецслужба была создана в незапамятные времена, много чем занимались агенты. Но трудоустройством еще никогда. Конечно напрямую сам он этим не занимался, оставляя на местные власти, у него было куча других обязанностей, как у зама, но минимально контролировать большой процесс приходилось. Чтобы он не проседал. Собственно именно ему это дело и поручил Главный — как незначительное, не требующее никаких особенных усилий, которым можно было заниматься без каких-нибудь сложных мероприятий и которое не мешает основной деятельности.
И вот когда второстепенное начинает вдруг сбоить и отвлекать на себя больше внимания, чем предполагалось — вот тогда начинаешь раздражаться.
А, да, ладно, все равно вникать приходилось. Это и есть работа офицера спецслужбы — вникать со вниманием. Старик так и говорил «вникать со вниманием»…
Евгений знал, что после того, как в Мамонте стало оплачиваться материнство, уже шла дискуссия о том, чтобы платить садоводам. Первое раньше было пособием и измерялось копейками, на которые что-то купить было нереально. Второе скоро станет пособием, но в перспективе тоже — реальная оплата садоводческого труда. Кроме того, конечно не забыли про студентов, у них была установлена очень приличная стипендия, поощрялась подработка. Ну и запущен мощный процесс перепрофилирования. Евгений всегда шутил по этому поводу: у любого металлурга обязательно есть страстишка, связанная с жаждой делать коробочки для рассады. Надо только поискать.
Конечно вся эта деятельность по поиску работы для народа — это только начало, новое явление в истории и пока только в одном городе на свете, в Мамонте, но оно уже стало объектом внимания спецслужб в качестве реального фактора безопасности. А дальше будет еще больше. Машины скоро вытеснят людей со всех ключевых работ, от которых напрямую зависит благосостояние. Машины могут работать круглосуточно, лучше, чем стахановцы, это процесс неизбежен.
Невозможно, правда, заменить людей машинами на скорой помощи, в милиции, в администрации, в работе с людьми — в банках, поликлиниках, театрах, вузах, школах, хотя и там машины появились в большом количестве, они стали помогать в работе, взяв на себя самую муторную работу.