— Чтобы отдыхать?
— Нет.
— Чтобы духовно совершенствоваться?
— Нет. Еще варианты?
— Получать информацию?
— Нет.
— Чтобы душой ощущать мироздание?
— Нет.
Вариантов студенты придумали под сорок, пришлось выдумывать совсем экзотические «искать собрата по разуму». Но преподаватель отметал все.
Студенты начали возмущаться: как же так, вы на все говорите «нет». На что-то ведь все равно нужно сказать «да».
В ответ мастер только посмеивался.
И попытался объяснить, почему он спрашивает:
— Ну посмотрите, когда вы смотрите кино на диване, когда вы слушаете музыку в автомобиле, когда вы поете застольные песни… вы ведь с этого не получаете никаких денег, вам не прибавляются способности для работы, вы ничего материального не получаете совсем. Если убрать от вас искусство мало что изменится, вы обойдетесь без него. Продолжите жить как ни в чем ни бывало. Зачем же искусство?
Это он нам так доходчиво объяснял то, что культура вообще — это вторая природа человека. Ты же не спросишь — зачем ты родился? Ты просто есть. Когда ты научился соображать ты уже существовал. Так же и искусство. Оно просто есть и все. Мы этого не понимали. Ну, разве кроме меня.
Кто-то сказал:
— Оно не нужно.
Все засмеялись. А Соковиков опять сказал «нет».
— Ну скажите правильный ответ, — потребовал кто-то.
Мастер отказался. Я рискнул выдвинуть свой вариант:
— Искусство просто есть! Искусству не нужны оправдания за свое существование.
Он склонил голову и почти согласился:
— Да, это ближе к правильному ответу.
И таким образом все равно остался почти непобежденным.
Наша Леночка после этой мозговстряски сказала так:
— Я хотела запасть на Сергея Степановича, но теперь думаю, что это будет лишнее.
Интересно, что мои режиссеры импульсивно спорили на эту же тему. Даже образовалось две группировки — Элисбаровская и Мерцевская. Случалось, в спорах они доходили до рукоприкладства. Вместо истины.
— Все искусство — постмодернизм! Классику люди не понимают!
Хрясь!
— Нет! Мы делаем традиционное искусство!
Хрясь!
Они делали фильмы, сочиняли музыку, пели, танцевали, писали сценарии и книги… Но в том, как все это назвать были непримиримы.
Споры шли по существу. Элисбар возглавлял так называемую «восточную» группу, считающих, что все искусство — постмодернизм. Поэтому в их фильмах было много спецэффектов, волшебства и мистики. А Мерц, немец по происхождению, возглавлял «западную» группу, приверженцев традиционализма. Они делали фильмы политические, исторические, комедийные…
На сценической речи нам объяснили самое элементарное. Оказывается никто из актеров тв и театра не говорили «хоть» и «коль» на сцене. По правилам сцены полагалось говорить «хыть», «кыль». Надо же! А я никогда и не обращал внимания!
Для последнего на сегодня преподавателя не существовало неразрешимых проблем. Он просто плыл по течению, купаясь в истории искусства. Он был курчавый, имел нестандартную голову и воркующий голос. Оказалось, что он не прочь поболтать при удобном случае. Натурой он был увлекающейся, поэтому удобный случай наступал на каждой лекции.
Очень любил Луизу Хей.
— И что он действительно здесь преподаватель? — спросил Юрка удивленно.
Когда он все-таки стал рассказывать об искусстве — у него получалось. Он говорил о разных подходах к искусству сбиваясь на рассказ о Промахе, который выпил больше всех вина на соревновании, умер и был не в пример малым. Парасий нарисовал мальчика с виноградом, птицы слетелись клевать виноград. Зевксид наткнулся на шутку Парасия — картину с видом его, самого повешенного. Еще он рассказывал про первую абстрактную картину. О том, что симулякры не могут считаться искусством. О том, что нужно играть на кифаре и обязательно петь. О гротеске, который был безвкусицей, а потом стал искусством. О Рабле. Об Арчимбольде. В портрете ценится сходство и несходство в одно и тоже время. Шекспира считали законодателем дурного вкуса до определенного времени. Нельзя было показывать сцены убийства и насилия. Во времена Александра Македонского не было хороших поэтов. И еще много-много всего…
В общем, занятия шли на славу. Учебный день наконец подошел к концу.
Глава 16
1. Ионов.
Родственники Вики оказались многочисленными. И я стал временно менять квартиры, живя то у одного, то у другого… На моей работе это не сказалось — можно было работать даже удаленно. Я только задумывался — как много я всего потерял — и свою полуторку и свою общагу…