Раз, два, три, четыре… Антон стал регулировать дыхание, а пальцами сжал запястье. Ну и пульс!
Молодой чекист вел себя крайне неосторожно. Зачем он положил на тулью шляпы такой приметный желтый платок? Профессиональный филер сразу догадается, что это условный знак.
И что ж это он так настороженно озирается?
Здесь полно людей из контрразведки. Они наверняка уже впились глазами в подозрительного субъекта.
Нужно поскорей идти к Бляхину, пока шпики на него не накинулись, сообразив, что это и есть большевистский агент.
Антон вскочил. Снова сел.
Спокойно, спокойно. Не суетись!
В кафе полно сомнительных личностей, которые дергано озираются. «Норд» – излюбленное место встречи для дельцов черного рынка, валютчиков, торговцев кокаином и прочих проходимцев. Бляхин ведет себя ничуть не подозрительней остальных. А вот если приблизиться к нему с бегающими глазками и дрожащими губами, точно всё дело загубишь.
Полковник во время инструктажа вообще велел подойти к «объекту», только когда тот засобирается уходить. Контрразведке нужно установить того или тех, кто встретится с помощником Долотова.
Спорить Антон не стал, но про себя решил, что лишних жертв на совесть не возьмет. Если подпольные ячейки «лежат на дне» и без контакта с центром неопасны, зачем зря губить людей?
Без шести минут десять. Вероятно, встреча назначена на двадцать два ноль ноль, а значит, надо торопиться.
Пульс спустился до девяноста, уже ничего.
Антон вышел через черный ход, чтобы войти в кафе с улицы.
Остановился на пороге, рассеянно обвел взглядом зал, как бы выбирая, куда сесть.
Бляхин повернул голову, но отвернулся. Не узнал.
Сделать несколько шагов вправо. Передумать, повернуть влево. Оглядеть соседние столики.
Пора!
Антон остановился неподалеку от Бляхина и наморщил лоб, будто что-то припоминая. Чекист снова посмотрел, в маленьких глазах мелькнуло беспокойство – и все-таки не узнал. Естественно: для него мелкий эпизод полуторалетней давности ничем особенным не памятен.
Вжав голову в плечи (не перебор ли?), Антон огляделся. Как будто сопоставил лицо, показавшееся знакомым, с конкретным воспоминанием и сообразил: чекисту здесь находиться опасно.
Заодно попытался определить, кто из посетителей подсадной и работает на полковника. Но на Антонову пантомиму пялились сразу несколько человек – вроде без особенного интереса, но черт их знает.
– Вы?! – прошептал он, приблизившись к столику и наклонившись. – Вот так встреча. Никак не ожидал вас увидеть здесь…
Бляхин заморгал. В глазах что-то мелькнуло: крайняя степень тревоги и мучительное напряжение памяти.
Еще раз оглянувшись, Антон без разрешения сел.
– Вы меня забыли? – Шепотом, шепотом. – Я Антон Клобуков. Осень восемнадцатого, Петроград. Вы меня забрали из «домзака» на Шпалерной и отвезли на Гороховую к Панкрату Евтихьевичу.
Светло-серые, почти бесцветные глаза чекиста остекленели от ужаса. Что ж, всякий в его положении испугался бы.
– Обмишурились вы, господин, – пролепетал Бляхин. – Отродясь в Питере не бывамши…
«Паршиво у большевиков с конспирацией, – отметил Антон, делаясь всё спокойнее. – Нарядили его, как заправского щеголя, а разговаривает по-плебейски».
– Вы не бойтесь! Я никому не расскажу.
Невесть откуда снизошедшая уверенность не мешала Антону изображать волнение. Конечно, он тоже взволнован такой встречей, а как же?
– Вы же мне жизнь спасли. – Антон наклонился над столом. – Ну, вспоминаете?
Ужаса в глазах собеседника стало меньше, но Бляхин все еще был, как натянутая тетива. Того и гляди рванется к выходу – испортит всю операцию и себя погубит.
– Вы от них ушли, да? От чекистов? – совсем тихо прошелестел Антон. – Раз вы здесь, понятно, что ушли… Не тревожьтесь. Я помню добро.
Стеклянный блеск угас. Страх схлынул. Однако настороженность осталась.
– Теперь припомнил, – медленно произнес Бляхин. – Как же. Прямо из-под стенки тебя вытащил…
Он посмотрел вокруг. Антон тоже обернулся – так было достовернее.
В кафе, обмахиваясь шляпой, входил Аркадий Константинович. Очевидно, находился где-то неподалеку и примчался, вызванный агентами.
Полковник направился к столу, за которым сидели двое мужчин, пожал им руки, сел, и они немедленно погрузились в какую-то оживленную беседу. У Бляхина троица подозрений не вызвала. Он теперь целиком сосредоточился на Антоне.
– Ага, сбежал я от них, дьяволов. Давно уже… Теперь вот тут. – Сделал неопределенный жест. – Но про ту службу скрываю, конечно. Сам понимаешь.