— Не подумайте, что я вас тороплю, однако моё время ограничено. Что вам нужно, милария нор Гремон? — в лоб осведомился я.
Визитёрша же продолжала прожигать меня трудночитаемым взглядом, в котором плескалась то ли досада, то ли смертельная обида.
— Как вы могли так со мной поступить? — произнесла она, будто выплюнула.
— М-м-м… а поточнее?
— Я много размышляла о том, что произошло в последние годы, экселенс нор Адамастро, — начала издалека квартеронка. — Помните тот случай, когда вас похитили алавийцы? Тогда друг вашего отца, Нест Эльдихсен, поднял на уши весь Клесден. И как же странно, что он не только не приехал проведать вас, но и ни разу не справился о вашем здравии, когда вы пострадали в Кровавом восхождении. Не находите? Будто бы он знал наперёд, что вам ничего не угрожает. А потом вдруг выяснилось, что Нест принадлежал к числу Безликих Демонов…
Иерия посмотрела на меня так, словно ожидала какой-то бурной реакции. Теперь-то понятно, куда клонит милария нор Гремон. Что ж, пожалуй, у меня нет больше причин прятаться. И теперь я могу высказать всё то, что копил в себе.
— Эти, как вы называете, «демоны», спасли даже не сотни тысяч, а миллионы жизней, госпожа Судия, — медленно проговорил я. — Вы же знаете, что творили темноликие под стенами Арнфальда. А теперь представьте себе целое поле из кольев с нанизанными на них людьми. Мужчинами, женщинами… детьми. До самого горизонта. Представили?
— Даже не собираюсь…
— Отчего же⁈ — повысил я тон. — Ведь именно это ублюдочные темнорожие подонки делали в Клесдене! Я был там и смотрел на это собственными глазами! Я и мои братья — мы свидетели того, как молдегары пластали целые деревни на мясо, словно овец на скотобойне! Мы видели вырезанные под корень улицы, где не уцелели даже младенцы! Видели, лагеря, куда сгоняли жителей Патриархии, чтобы методично и неспешно истреблять их. А знаешь, Иерия, кто положил этому конец⁈ Не ты. Не твой орден святош, которые боятся замарать свои белые плащики! Эту мерзость с наших земель изгнал я и те, кого ты смеешь называть демонами! Посмотри мне в глаза, женщина! Я сказал, посмотри! Ты ведь за этим пришла⁈ А теперь скажи, какие претензии ты хочешь мне предъявить⁈
— Как умело вы, экселенс, выворачиваете события в свою пользу, — сверкнул сталью взор Серого Рыцаря. — Но почему-то вы забыли упомянуть, что армия Капитулата пришла на эти земли после того, как кто-то убил их кардиналов на празднике восхождения Его Благовестия. Жаль, у меня нет доказательств, что за этим стоите вы, иначе бы я давно их обнародовала.
— Ты слепа, как землеройка, Иерия, — презрительно скривился я. — Неужели ты не понимаешь, что собирались творить алавийцы? Да вся их политика направлена на сживание со свету нашей расы! Мы им нужны либо в качестве рабов, либо в качестве трупов. Видела телеги, гружённые крестьянскими детьми, которые темноликие увозили в неизвестном направлении? Или до Арнфальда ещё не успело докатиться это явление? А пример соседнего Медеса или участь Сарьенского полка тебе ни на что не открыли глаза? Или же ты, сидя в солнечной столице, предпочла спрятать голову в песок и прикинуться, что тебя это не касается? Ах, ну как же! Ведь знаменитый Пятый Орден сторонится политики!
— Вы ждёте, экселенс, что после всей этой паутины лжи, которую вы сплели, я поверю вашим словам? — холодно вскинула бровь квартеронка, вынуждая меня скрипнуть зубами. — Нет, больше подобной ошибки я не совершу. Я благодарна хранителю истины, мудрейшему Сагарису, за то, что он преподал такой урок. Пусть он и причинил мне страдания. Ведь я, стыдно признаться, когда-то считала вас достойным человеком. Вы были для меня ближе, чем даже братья по вере. И вдвойне мне больно оттого, что вы сын экселенса Пепла, который спас мою жизнь…
— Какой избирательный у тебя слух и память, Иерия, — зло процедил я. — Ты чутко ловишь то, что шепчут в тени, но внезапно глохнешь, когда правда бьёт в набат! То, что я тебе рассказал об алавийцах — это ведь никакой не секрет! Об этом знает каждый, кто умеет смотреть чуть дальше собственного носа. Неужели обида кипит в тебе столь сильно, что ты предпочитаешь не замечать того, что они делали? И, кстати, очень мило, что ты заговорила о моём отце. А Неста нор Эльдихсена ты не забываешь поминать? Его жертва для тебя значит хоть что-нибудь?
— Прежде всего, меня интересует не Капитулат. Меня заботит мой собственный долг! — надменно задрала подбородок милария нор Гремон, будто бы нарочно избегая говорить о Несте. — Однако я вижу, что наша беседа не складывается. Вы предпочитаете заниматься оправданием собственных деяний и поиском слабых мест у моей совести. Впрочем, ничего иного я и не ждала от такого как вы, экселенс нор Адамастро.