«Почему они отказались? Почему нет никаких сведений? Если они хотели что-то скрыть, то следовало создать фальшивую историю».
- Но в последнее время я думаю, что все не так уж и важно. Если бы я мог, бросил бы колледж.
- Тебе здесь не нравится? - искренне удивилась Ада.
- Не нравится.
Джозеф отвернулся. Кажется, он сказал то, что не хотел.
- Кстати, Генри что-то писал обо мне, о Карло и других? - аккуратно спросил он.
- Да, немного. Но я знаю, что он часто преувеличивает, потому как видит мир более ярким и красочным. В словах о вас больше его эмоций. Не волнуйся о том, что он мог написать — это лишь впечатления брата. Но я во многом согласна с ним.
Перед ними лежало поле. Над холмами, вздымавшимися на горизонте собирались темные облака и неторопливо наползали на голубое чистое небо.
- Кстати, ты знала, что над колледжем еще никогда не было гроз?
- Такого не может быть.
- Говорят, это потому, что дух Хелега, захороненного в Обители Тишины за фабрикой охраняет его.
- Зачем духу охранять что-то от гроз?
- Не знаю, - Джозеф неловко улыбнулся, - но кто-то в это верит.
***
Ночью разразилась гроза. От раскатов дрожали окна. Ада не могла уснуть и читала под зажженной лампой, пока гром не стих. Теперь только дождь негромко стучал по подоконнику и стеклу.
Аде снилось, как они с Генри еще в детстве сидели в такую же грозу дома. На улице было темно, в библиотеке горели несколько ламп. Уже наступил вечер, но Генри раздвинул шторы, чтобы смотреть на тучи и молнии.
Но Ада помнила лишь, как тихо и успокаивающе тикали большие часы, а потом со скрежетом маятник останавливался и она подходила, открыв крышку, раскачивала его; как Генри, глядя в окно указывал туда, где видел молнию, почти крича от восторга: «Смотри-смотри!». Ада помнила его лицо, прямо светившееся от счастья.
Когда молнии утихли, а гром стал еле слышен, Генри взял с полки книгу.
Она не знала, что он читал. Но Генри немного сердился, когда Ада останавливала его и бежала к часам. Он говорил, что нужно их завести и кто-нибудь утром это сделает, а пока ей нужно спокойно послушать. Маленькой Аде не сиделось. Она будто знала, что утром часы отнесут в кладовую, где они будут пылится, пока она через несколько лет не заберет их в свою комнату и не покажет мастеру, и потому вслушивалась в то, как скрипел маятник и бежала к нему, как только он замедлялся.
- Если не хочешь слушать, тогда я не покажу тебе свои стихи, - Генри перебрался в кресло и раскрыл тетрадь с сочинениями.
Ада переубеждала его и просила почитать, как было всегда, когда он обижался. Брат как обычно быстро сдался и начал читать стихи. Ада, совершенно не понимая, в чем их ценность и красота, старалась показать, что все-все знает, и задумчиво смотрела в окно, подражая Генри, чтобы только он поверил, что ей интересно, и не обижался больше.
Генри всегда после ходил гордый и довольный, всегда соглашался играть и даже читал то, что выберет Ада. И теперь тоже улыбался, радуясь похвале.
Глава 4
Утро выдалось пасмурное. Иногда из низко нависших туч шел мелкий, как пыль, дождь. Все выглядело серым, будто не капли висели в воздухе, а полупрозрачное полотно.
Ада уже привыкла просыпаться рано, но сейчас ей пришлось заставить себя встать и одеться. Тревога, появившаяся после встречи с Генри и не покидавшая Аду после возвращения домой, с новой силой сжала сердце. Она пыталась отвлечься от мыслей, пыталась не замечать предчувствие, но все равно оглядывалась, услышав тихий шорох, и вздрагивала от звука капель, громко ударявшихся о подоконник.
Когда она вышла на улицу, по спине побежали мурашки как при встрече с Фредериком. Ада вспомнила его пустые черные глаза, и теперь ей казалось, что они смотрят на нее и видят, как ей хочется избавиться от этого взгляда, и потому продолжают вглядываться.
Но чем ближе она подходила к колледжу, тем менее скованными и неестественными становились ее движения. Привычные дорога и пейзаж успокаивали Аду. Ей вспомнился Джозеф, не заботившийся о тайнах и совершенно спокойный.
«Если он, проведя здесь уже год, привык и не боится, значит, ничего по-настоящему страшного нет. Во всем виноваты усталость и болезнь Генри. Мне стоит погрузиться в учебу и меньше фантазировать. И вся эта липкая атмосфера растворится как непроглядный туман под лучами солнца».
Туман в низинах и правда был густой и белый, как молоко, но на холмах его уже разогнал легкий ветер, несший низкие облака. Плащ Ады потяжелел от впитавшейся влаги, и идти стало сложнее. Но Аде стало лучше и от видов, и от свежести, и от подбадривавших ее рассуждений.