- Вы, кажется, довольно известны в стенах Этенита, даже мой брат писал мне о вас, но мы никак не могли познакомиться как следует.
- В этом есть и ваша вина. В первую нашу встречу вы куда-то очень торопились, я даже не успел представиться.
- Прошу прощения, я поступила грубо. Но я надеюсь, что вы не обижаетесь, и мы можем считать первой встречей сегодняшнюю.
- Как пожелаете.
- Скажите, что скрывается в стенах колледжа с такой необыкновенной архитектурой? Мой брат умер будто от проклятия, студенты говорят о зловещем лесе и сказках о бессмертии Хелега, охраняющего Этенит.
- Скрывается? Стоит провести здесь больше времени, и все станет ясно. Вы просто не привыкли к новому месту и видите таинственные тени и слышите шорохи, пугаетесь, и ваша фантазия переплетает вымысел и настоящее, отчего рождаются страхи и предчувствия. Уверен, через неделю вы освоитесь, и все отступит.
- Мне часто говорят, что я такая же мечтательница, как Генри. Думаю, мне понадобиться больше времени.
«Жаль, что не повелся. Хоть бы притворился, что верит».
- Я так не думаю. Вы очень рассудительны, поэтому скоро все пройдет, стоит лишь погрузиться в учебу. Хотите, я покажу вам редкие книги в библиотеке? Я почти все время провожу там, приходите, когда захочется.
- Неужели там есть книги и об основателе? Меня заинтересовала его история, но я ничего не нашла.
- Это грустная легенда, но я знаю ее наизусть и...
- Потому что у вас имя, как у одно из героев?
- Да. В конце он обретает то, к чему каждому из нас следовало бы стремиться, но вера в Великую жизнь запрещает даже помыслить о бессмертии.
- Так вы желаете стать бессмертным? - Ада не смогла скрыть улыбку, и Фредерик, заметив это, рассмеялся и ничего не ответил.
Они уже подошли к колледжу и шли по коридору, когда из-за поворота показался студент. Фредерик тут же нахмурился и окликнул его.
- Артур! - тот обернулся и впился злыми синими глазами в Аду, стоявшую ближе к нему.
Фредерик, попрощавшись, ушел с Артуром. Как будто старший брат увел младшего на серьезный разговор о его проступке, чтобы тот смог избежать наказания родителей.
Во внутреннем дворике было шумно. У фонтана стоял Джозеф и, перегнувшись через бортик, что-то вытащил из воды. Он не заметил, как подошла Ада.
- Что делаешь? - спросила она, оглянувшись на притихших студентов.
Джозеф хмуро глянул на нее, но тут же его взгляд стал мягче, появилась обычная радостная улыбка. Он разжал ладонь. На ней лежала оторванная с куском ткани пуговица. Только теперь Ада заметила, что рубашка на Джозефе порвана.
- Поругался немного со старым другом.
- Что это на руке?
Джозеф проследи за ее взглядом к предплечью, видному из-под закатанного рукава. На нем виднелись зажившие, но еще заметные ранки.
- Много всего случалось, - спокойно ответил он, кладя пуговицу в карман и застегивая манжет. - А ты...
- Я иду в город с вещами Генри.
- А я снова прогуливаю, - Джозеф забрал у Ады чемодан. - И тоже иду в город.
Джозеф и Ада вместе пошли в Кендхель. Почти всю дороге они молчали, но не чувствовали неловкость.
Дома Аду ждала Марта. Увидев пришедшего с ней Джозефа и его порванную рубашку, она тут же предложила зашить ее и, спросив позволения у Ады, села у окна. Джозеф, одетый в рубашку Генри, устроился за столом и наблюдал за ней. Марта чувствовала на себе пристальный взгляд и постоянно отвлекалась от работы.
Аде казалось, что она лишняя, и она старалась не мешать им: достав из чемодана вещи брата, отложила папку с бумагой, поставила часы на полке буфета, рядом с ними — чернильницу с красными чернилами.
«У Карло была красное пятно. Неужели брал его чернила? Зачем? Генри разрешил, наверное».
Ада знала, что красные чернила Генри использовал для оформления записей и стихов. У него получались красивые изогнутые детали, листья или цветы, перья или сцепленные пальцы — зависело от того, о чем было стихотворение. Ада никогда не решалась брать его тетради и видела лишь те страницы, которые он ей сам показывал. Но даже то немногое, что она видела, ей нравилось, как и все, что делал Генри. Она как ни пыталась повторить, линии получались не симметричными и неуклюжими, тяжелыми. Рисунок выглядел грязным и сразу же оказывался брошен в камин или в дальний угол комнаты.