Все шло хорошо, пока однажды «шахта» не рухнула. Мои спутники оказались тут же убиты камнями и раздавлены землей. Я же остался жив и старался найти выход, но повсюду была только земля. Наконец, не знаю, сколько прошло, я нашел место, где большой пласт потолка не провалился, оставшись держаться на крепких камнях. Здесь я провел много времени. Оказалось, что тело больше не нуждалось в еде и воде, во сне и воздухе. Тогда я окончательно осознал, что бессмертен. Но что было толку от бессмертия, если я сидел под землей и не знал, как выбраться. Теперь я думаю, что, если бы непрерывно копал землю, то непременно выбрался бы. Что помешало мне тогда? Не знаю. Но я размышлял, сидя в кромешной темноте, о себе, о жизни и бессмертии.
Почему я получил его? Изабелла сказала, что я освободил ее... Бессмертие походило скорее на благословение, а не на проклятье. С чего бы ей награждать меня? «Или это было все же проклятье», - подумал я, когда уже не понимал, закрыты мои глаза или открыты. В темноте было непонятно, как идет время. Иногда казалось, что с обрушения прошло всего несколько минут, а после - будто минуло десять лет. Совершенно запутавшись в размышлениях, все более походивших на бред сумасшедшего, я звал Изабеллу, видел снова ее глаза, она то убеждала, что бессмертие — проклятье, то называла его своим подарком мне.
Но вскоре я увидел свет. Завал раскапывали. Меня ослепило тусклое зимнее солнце, и я не видел людей, спасших меня, их голоса оглушали. Я смог привыкнуть к ним только когда мне дали одежду и, посадив в телегу, повезли куда-то. Тогда я понял, что мы направляемся к господину Хелегу в Этенит. Оказалось, поместье уже достроили за те пятьдесят лет, что я провел под землей.
Хелег, выслушав спасителей и оглядев меня, обрадованно улыбался, отчего на его лице собирались морщины, как на кожице переспевшего плода. Он велел испытать меня.
Мне пытались пустить кровь, разбить голову или задушить, но ничто не могло мне навредить. Хелег остался доволен и велел представить меня своим помощникам.
С тех пор начались эксперименты. Я не буду расписывать их подробно. Но в конце концов решили, что Хелегу необходимо пить мою кровь. «Именно кровь в теле питает его, как вода — почву. Выкачайте кровь — и человек погибнет, как дерево в пустыне», - сказали господину. С тех пор обо мне заботились и меня берегли в надежде, что скоро найдут способ разрезать мою кожу. Но пока ему приходилось довольствоваться лекарствами из крови обычных людей или животных, смешанной с соком растений, обладавших, как все говорили, магическими действиями.
Хелега уверяли, что временное «лечение» отварами и средствами на основе крови помогает ему, но старик умер. Его последователи сделали меня объектом поклонения и продолжали изучение моего тела. Мне это было безразлично. Хотя, скорее, я позволял им делать с собой что угодно, только бы узнать причину бессмертия и его исток.
У поместья не нашлось наследников, но никто не хотел уходить с привычного укромного места, потому в Этенит пригласили нескольких преподавателей и студентов, чтобы выдать их за профессоров и выпускников колледжа, открытого благотворителем Хелегом. Так и появился колледж, известный по всей стране. Причина, почему он не популярен в том, что он слишком отдален. Туда скорее всего приедут те, кому недоступны приличные учебные заведения в больших городах, и те, кто слышит только громкое имя, но не видит суть.
Конечно, это подлость. Но что не сделаешь для сохранения тайны, не правда ли?
Я уезжал на пять лет, которое требовалось, чтобы курс студентов окончили обучение, и возвращался тоже на пять, чтобы выступать как профессор или как студент. У меня были разные имена, но три года назад я решил, что теперь буду называться настоящим.
Оно уже знакомо в городе. Хелег еще при жизни велел рассказывать сказку про бессмертного Фредерика, которому ведьма подарила вечную жизнь. Сказку пересказывали несколько десятилетий и забыли бы, если бы о ней не напоминали последователи Хелега, чьи ряды с каждым годом пополнялись студентами Этенита.
Несколько лет назад мы поняли, что у меня есть интересная способность: я мог поднять мертвеца и заставить его говорить и двигаться, будто бы он по-прежнему жив. Это единственное, что могло истощить мои силы. Впервые за много лет я почувствовал усталость, когда поднял одного из последователей, который не справился с ритуалом и погиб, выпустив себе слишком много крови. Чем больше трупов я поднимал, тем лучше с ними управлялся.