Аксель сделал драматическую паузу, прижал руку к сердцу. А я могла смотреть только на каплю крови, стекавшую ему за шиворот.
— Они сражались за нас с тобой, моя дорогая! За возможность победить смерть! Никто не будет сомневаться в том, что смерть, это чудовищно! Небытие, ничто, пустота! Такой ее задумывал мой Отец, ваш дед и Отец! Смерть должна была быть окончательной! Ужас ничто, в которое опрокидывается мир. Думала когда-нибудь о том, как мир будет продолжать быть, когда тебя уже не будет? А ты перестанешь существовать. Не будет тебя, и все. Все закончится. Ты даже не сможешь осмыслить весь трагизм этой ситуации. Разве в голове укладывается подобный нонсенс?
Я пожала плечами. Множество раз я представляла собственные похороны, но, как сказала бы Констанция, мои фантазии подразумевали наличие субъекта, который смотрит на собственную смерть. И вся моя любовь к загробным ужасам вела к простой и успокаивающей мысли — смерть еще не конец. Есть вещи хуже чем смерть, но есть они только потому, что за ней не вечная темнота. Мысли о смерти, направленные на представление какого-то огромного, голодного ничего, которое ждало меня, выбивали меня из колеи, кидали в оторопь и еще какое-то иное, неприятное состояние. Такое бывает, когда пытаешься понять невероятно сложный пример.
— Благой Король задумал нечто иное. Он вообразил, что жизнь, как круг, вообразил, что замыкаясь, она начинается заново. Он вообразил себе, что она не кончается никогда, и ничем не завершается, и всякий раз мы возвращаемся. И ужас первобытных времен, впервые узнавших смерть, сменился надеждой.
— Ты такой пафосный, Аксель.
— Спасибо! Я бы хотел стать актером, но не успел! Я могу наизусть зачитать тебе все главные монологии в истории литературы!
— Нет, спасибо. Просто продолжай. Это вообще был не комплимент.
Аксель задумался, постучал пальцем по краю чашки, вырвав из ее хрупкого фарфора мелодичный звук.
— Так-так-так! На чем я остановился? Точно! Так вот, Благой Король придумал Великую Реку. Это его творение, удивительное и прекрасное! Разумеется, Отец ненавидел его. Разумеется, он считал, что его идею испортили, волюнтаристски извратили, а он, как художник, не состоялся в жизни! Но силы, что всегда будут могущественнее нас заставили их обоих следить за общим проектом. Благой Король ненавидел смерть, а Неблагой — ее обратимость. Так они и жили, копили яд и ненависть друг к другу. До той битвы. Ее затеял, разумеется, Отец. Он всегда был смелым, рисковым человеком.
Я посмотрела на Благого Короля. У этого человека была смелое, благородное лицо. Он защищал мир от пустоты многие и многие тысячелетия. Он и сейчас был жив, и мне захотелось стукнуть хорошенько по стеклу, разбить его и трясти Благого Короля за плечи, впиваться ногтями в ткань его богатого одеяния.
Аксель потянулся ко мне и поправил корону. Я тут же отстранилась. Корона очень быстро стала для меня частью моего тела. Я слышала, так бывает у людей, которые носят очки. Я настолько не представляла своей жизни без нее, что уже не помнила, как надеваю ее по утрам. А ночью она всегда хранилась под моей подушкой, и я касалась ее кончиками пальцев.
Корона была частью меня, без нее из меня будто изымали что-то важное, становилось тяжело и больно дышать, но еще я была совершенно пуста внутри, ничего не было, все оказывалось в секунду выскоблено, вынуто. Не так уж сложно было не расставаться с короной, но страшно было потерять ее однажды. Я была уязвима, мы все были.
Аксель — тоже. И его жест, то как он поправил мне корону, был жестом понимания, нежности к самой дорогой моей вещи.
— Я как-то резко свернул с темы боя к теме экзистенциальных терзаний. Так вот, когда герой уже готовился снести злодею голову, вмешалась судьба. Меч был занесен, горло открыто, но за секунду до того, как этот тысячелетний спор был бы разрешен, в самый ответственный момент, Неблагой Король всего лишь иглой уколол своего братца. Игла, смоченная ядом, проникла под кольчугу, и усыпила его. Вообще-то, фактически нельзя сказать, по законам Аркадии, что Неблагой Король победил. Критерий один — смерть, победа это смерть. Но при этом совершенно никак нельзя убить Благого Короля, пока он спит, это тоже противоречит правилам, установленным не нами. Я бы даже так сказал: Не Нами.
Аксель неопределенно ткнул пальцем куда-то вверх.