- Сними с меня его, - её голос дрожал, но звучал довольно уверенно.
- Зачем?
Меня веселила она снова рядом со мной, веселило внутренне ликование, разливавшееся по телу эйфорией. Хотелось петь и плясать… и целовать её. Куда дотянусь.
- Иначе я снова начну тебя калечить.
- Ну уж нет…
Об этом я позаботился. Так сказать, научился горькому опыту, - я ухмыльнулся ей, зная, что она меня не видит. Толкнул на кровать, наблюдая целую гамму растерянности на этом милом личике. Быстро пристегнул к колоннам руки. Зря что ли они все это время здесь были? Ведь с тех пор мне так и не пришлось ими воспользоваться. Она с возмущением задергалась и даже начала рычать от того, что теперь не может пошевелиться.
Я сел на неё сверху, как когда-то давно она на меня, но стараясь сильно не давить, все же я тяжелее. Я медленно начал снимать с неё корсет, разрезая юбки и сорочку. И все же какое это дежавю.
- Сними!
Под одеждой оказалось почти совершенное тело. Я даже охнул. Никакой угловатости юношества, лишь округлые формы, аппетитные словно сдоба. Всего два года, а какие перемены...
- А ты стала еще красивее… – Только и мог выдохнуть я, оглаживая ее прекрасное тело.
- Сними. Прошу.
Не знаю, зачем я подчинился, наверное, мольба в ее голосе была одновременно требовательной и ласковой. А может мне просто этого захотелось. Я накрыл ее глаза ладонью и прошептал заклятье снятия. Это было не обязательно, но мне так хотелось касаться её больше. Ещё больше. А когда убрал ладонь, ее прекрасные рыжие глаза смотрели на меня, не отрываясь.
- Теперь целуй. – Сдавленным хриплым голосом попросила она, максимально привставая на кровати и потянувшись ко мне. Ее губы были мягкими, сладкими, будто патока. Я утонул в них, как и тогда. Целоваться так было неудобно, так что вскоре я сам расстегнул кандалы, впрочем, зорко следя, что она снова не обманула меня. Однако в этот раз она отчего-то не спешила убегать от меня снова, а лишь с какой-то затаенной любовью целовала мои шрамы и гладила их, а увидев след от собственного укуса нежно поцеловала его и прошептала: «Прости».
Пожалуй, это была лучшая ночь из всех, что бывали со мной до этого и к моему какой-то неразумному счастью этот комок нежности и ласки никуда не растворился с рассветом, а все также спал рядом, завернувшись в простынь и обнимая мою левую руку. Солнце золотило её волосы, все такие же красивые и блестящие. Мягкие, словно шелк. Я гладил их и, кажется, снова мог дышать впервые за много лет. Моя грудь наполнялась чем-то светлым и прекрасным, и я никак не мог перестать улыбаться.
- Все в порядке? – Она, так не открывая глаза, подтянулась ко мне ближе и устроилась на груди. Ее дыхание щекотало кожу.
- Да.
И тут мне в голову пришла мысль.
- Хм… миледи, - ее глаза приоткрылись, глядя на меня настороженно, - а как ваше имя?
Она прыснула со смеху, словно я сказал нечто весьма очень веселое, и с шумом поднявшись с постели, плотнее завернулась в ткань.
- Хорошо, что сейчас спросил, мой милорд, а то так бы и совсем забыл, - она улыбалась, и в голове все плыло от этой улыбки, как от хорошего вина. – Меня зовут Арлэ. Мой отец очень любил разводить животных, и назвал меня в честь любимого белого тигра. Точнее, он ожидал, что будет сын, но боги что-то напутали. А имя оставили…
Она стояла ко мне спиной, проводя по волосам руками и пытаясь заплести их в косу. В голове зашумело. В душе как-то стало странно и пусто, и снова начало сдавливать грудь…
- Мой отец был довольно странным… наверное, именно поэтому нам пришлось уйти от него. – Она обернулась. – Что?..
Я указал на себя, подразумевая ужасные шрамы, оставленные по всему лицу и телу.
- Его звали Арлэ. Белый тигр. Очень редкая порода в наших краях.
Она молчала, глядя на меня. Затем медленно вернулась на кровать.
- Мне жаль, что однажды моя семья разрушила то, что у тебя было, но если бы не это… - Она повела рукой по шраму на моем лице, - ты никогда не встретил бы меня, а я тебя. Я никогда не любила своего отца, он был жестоким человеком, но спасибо ему…
- Спасибо?.. – Я отвернулся. – Благодаря этой живности моя невеста ушла от меня, друзья бросили меня… да от меня даже слуги шарахались!