Чувствуя, что пора заканчивать, она написала:
У меня у самой появились проблемы, но рука не поднимается о них написать. Даже подумать о них — и то страшно! Но к четвертому я рассчитываю тебя увидеть, если только ты не изменила свои планы со времени последнего письма. (Только одно письмо за шесть недель? Я уж начала думать, что кто-то отрезал тебе пальчики и ты не можешь писать, крошка!) Когда увидимся, я тебе все расскажу. Мне может понадобиться твой совет.
Верь в меня, а я буду верить в тебя,
Фрэн
Готово. Что теперь?
Небо снова начало темнеть. Она встала и заходила по комнате, думая о том, что надо уйти до того, как снова пойдет дождь. Но куда? В кино? Единственный фильм, который шел в городе, она уже видела. С Джессом. В Портленд посмотреть на одежду? Нет смысла. Единственная одежда, на которую ей имело смысл смотреть в ближайшее время, должна обладать эластичной безразмерной талией. Чтобы хватило места на двоих.
Первой ей позвонила Дебби Смит из Самерсворта. Мы очень ждем тебя, — сказала Дебби теплым голосом. Действительно, так оно и было. Одна из девушек, втроем снимавших одну квартиру, съехала в мае, устроившись работать секретарем в оптовую фирму. Дебби и Роде трудно было платить за квартиру вдвоем. "И мы обе воспитывались в больших семьях", — сказала Дебби. "Так что плачущие дети нам не в новинку".
Фрэн сказала, что будет готова к переезду к первому июля. Когда она повесила трубку, она обнаружила, что по щекам у нее текут теплые слезы. Слезы облегчения. Если она сможет уехать из этого города, где она выросла, то с ней будет все в порядке. Подальше от матери и даже от отца.
Второй звонок был от Джесса. Он звонил из Портленда и сначала набрал ее домашний номер. К счастью, он попал на Питера, который дал ее номер в "Харборсайде" без какого бы то ни было комментария.
И тем не менее, первое, что он сказал, было: "Похоже, у тебя дома напряженная атмосфера, а?"
"Ну, слегка", — ответила она неопределенно, не желая посвящать его в подробности. Это сделало бы их своего рода сообщниками.
"Твоя мать?"
"Почему ты так думаешь?"
"У нее вид женщины, которая может выйти из себя. Что-то у нее такое в глазах, Фрэнни. Ее взгляд говорит, что если ты пристрелишь моих священных коров, то я пристрелю твоих".
Она ничего не ответила.
"Извини, я не хотел тебя обидеть".
"Ты и не обидел", — сказала она. Его определение было, впрочем, очень точным — поверхностно точным, во всяком случае, но она все еще пыталась преодолеть удивление, вызванное этим глаголом — обижать. Странно было слышать от него это слово. Наверное, существует такое правило, — подумала она. Когда твой любовник начинает говорить о том, что "обидел" тебя, он больше уже не твой любовник.
"Фрэнни, предложение по-прежнему остается в силе. Если ты скажешь да, я смогу достать пару колец и быть здесь после полудня".
На своем велике, — подумала она и четь не захихикала.
"Нет, Джесс", — сказала она, преодолев внезапный приступ веселости.
"Я хочу этого!" — сказал он со странным неистовством, словно увидел, как она борется со смехом.
"Я знаю", — сказала она. "Но я не готова к замужеству. Дело во мне, Джесс, дело не в тебе".
"Что ты решила насчет ребенка?"
"Буду рожать".
"И откажешься от него?"
"Пока не решила".
"Ну и что мы будем делать?" — просил он резко. "Не можешь же ты оставаться в "Харборсайде" все лето. Если тебе нужно жилье, я могу поискать в Портленде".
"Я нашла себе жилье".
"Где? Или я не должен об этом спрашивать?"
"Не должен", — сказала она, не в силах придумать более дипломатичный ответ.
"Ты свяжешься со мной, когда устроишься на новом месте?"
"Да, наверное".