"Я не ду…"
"Боже мой!" Он взъерошил волосы. "Конечно, ты не думала. Ты истекаешь кровью, Рита. Давно это у тебя?"
Голос ее был таким тихим и хриплым, что ему с трудом удалось расслышать ее слова даже в том сверхъестественном молчании, которое царило вокруг. "С тех пор как… ну, примерно с перекрестка Пятой и Сорок Девятой, кажется".
"Ты натерла себе ноги двадцать кварталов назад и ничего мне об этом не сказала?"
"Я думала… может быть… это пройдет… не будет больше болеть… я не хотела… мы так хорошо шли… выбирались из города… я просто подумала…"
"Ты вообще не думала", — сказал он рассерженно. "Как мы теперь с тобой пойдем? Твои чертовы ноги выглядят так, словно тебя распяли".
"Не ругай меня, Ларри", — сказала она, начиная плакать. "Пожалуйста, не надо… мне становится так плохо, когда ты… пожалуйста, не ругай меня".
Ярость охватила его. Он крикнул ей прямо в лицо: "Сука! Сука! Сука!" Слово вернулось тусклым и неясным эхом, отразившись от высоких жилых домов.
Она закрыла лицо руками и, плача, опустила голову. Это его рассердило еще больше, и он предположил, что отчасти этот жест действительно объясняется нежеланием видеть. Как просто: закрыть глаза руками, а он поведет ее, почему бы и нет? Всегда ведь рядом был кто-то, кто брал на себя заботу о нашей Маленькой Героине, крошке Рите.
Кто-то, кто водил машину, ходил в магазины, мыл унитаз, платил налоги. Так что надо завести слащавого Дебюсси, закрыть глаза своими хорошо наманикюренными руками и предоставить все Ларри. Позаботься обо мне, Ларри. Увидев, что случилось с человеком в парке, я не хочу больше видеть. Все это слишком низко для человека моего воспитания и происхождения.
Он оторвал руки от ее лица. Она съежилась от страха и попыталась снова закрыться.
"Посмотри мне в глаза".
Она потрясла головой.
"Черт тебя побери, немедленно посмотри на меня, Рита".
Она посмотрела на него как-то странно и косо, словно думая, что теперь он пустит в ход не только язык, но и кулаки.
"Я хочу тебе изложить реальные факты, потому что ты, похоже, ничего не понимаешь. А факты заключаются в том, что нам надо пройти еще двадцать или тридцать миль. И в том, что если в твои раны попадет инфекция, у тебя может начаться заражение крови, и ты умрешь. И в том, что тебе наконец-то надо вынуть палец из задницы и начать помогать мне".
Он говорил, сжимая ее плечи, и заметил теперь, что пальцы его почти погрузились в ее плоть. Гнев оставил его, когда, отпустив ее, он увидел на ее предплечьях красные пятна. Он отступил шаг назад, вновь чувствуя неуверенно и сознавая с болезненной ясностью, что он переборщил. Ларри Андервуд наносит следующий удар. Ну а если он такой крутой, то почему же он не проверил, в чем она обута, прежде чем отправиться в путь?
"Потому что это ее проблемы" — сказал внутри него угрюмый голос.
Нет, это неправда. Это его проблема. Потому что она не знала. Раз уж он решил взять ее с собой (и только сегодня он стал думать о том, насколько проще было бы, если бы он этого не сделал), то он должен нести за нее ответственность.
Черт меня побери, если я возьму на себя ответственность, — сказал внутри него угрюмый голос.
Голос его матери: Ты создан для того, чтобы брать, Ларри.
Специалист по оральной гигиене закричала ему вслед из окна: Я думала, что ты симпатичный парень! Никакой ты не симпатичный парень!
Это неправда! Черт возьми, это НЕПРАВДА!
"Рита", — сказал он. "Извини меня".
Она села на тротуар и опустила голову. На него она не смотрела.
"Извини меня", — повторил он. "Я… знаешь, у меня не было права говорить все это". Он-таки сказал все это, но ничего страшного. Если извинишься, все пойдет на лад. Так устроен мир.
"Продолжай, Ларри", — сказала она. "С чего это ты вдруг остановился?"
"Я же сказал, что извиняюсь", — сказал он слегка нетерпеливо. "Мы найдем тебе новые туфли и белые носки. Мы…"
"Ничего мы не сделаем. Продолжай".
"Рита, извини меня…"
"Если ты повторишь это еще раз, я закричу. Ты — дерьмо, и твои извинения не принимаются. А теперь продолжай".
"Я же сказал, что…"
Она вскинула голову и закричала. Он сделал шаг назад и огляделся, чтобы посмотреть, не слышал ли кто-нибудь ее крика. Не бежит ли полисмен, чтобы выяснить, что за ужасные вещи творит этот молодой человек с сидевшей на тротуаре разутой пожилой леди.
"Лучше тебе перестать орать", — сказал он ей. "А то я действительно тебя брошу".
Она ничего не сказала и только посмотрела на него. Он не смог вынести ее взгляд и опустил глаза, ненавидя ее за то, что она вынудила его это сделать.