"И в конце концов она стала более эмансипированной, чем соседка", — предположила Фрэн.
"Сначала она стала активисткой женского движения, а потом и лесбиянкой", — сказала Сью.
Стью остановился, как громом пораженный. "Пошли посмотрим, красавчик", — сказала ему Фрэнни, — "нельзя ли тебе приделать застежку ко рту".
Стью закрыл рот, щелкнув зубами.
Сью продолжила свой рассказ. "Этими двумя известиями она ввергла своего троглодита в полный транс, и он явился к ней с пушкой в руках. Она разоружила его. Она говорит, что это был главный поворотный пункт в ее жизни".
"Так она ненавидит мужчин?" — спросил Стью, пристально глядя на Сью.
Сюзан покачала головой. "Нет, сейчас она бисексуальна, Стюарт. Я надеюсь, ты не будешь давить на комитет, чтобы он принял законы против голубых?"
"У меня и без того забот хватает", — пробормотал он, и все рассмеялись.
На следующее утро, направляясь на электростанцию, Стью встретил Сюзан и Дайну, направляющихся по бульвару Кэнион на паре мотоциклов. Он махнул им рукой, они остановились. Стью подумал о том, что никогда Дайна не выглядела такой хорошенькой. Волосы ее были стянуты сзади зеленым шелковым шарфом. Поверх рубашки и джинсов на ней был надет кожаный плащ. К багажнику был привязан спальный мешок.
"Стюарт!" — крикнула она и приветственно замахала ему рукой, радостно улыбаясь.
Лесбиянка? — усомнился он.
"Похоже, вы собрались в небольшое путешествие", — сказал Стью.
"Разумеется. А вы никогда меня раньше не видели, так ведь?"
"Точно", — сказал Стью. "Никогда. Курите?"
Дайна вытащила одну сигарету из пачки "Мальборо" и прикрыла руками спичку.
"Будь осторожна, девочка".
"Обязательно".
"И возвращайся".
"Надеюсь вернуться".
Они посмотрели друг на друга в ярком свете позднего утра.
"А ты позаботься о Фрэнни, паренек".
"Обязательно".
"И не суди слишком строго своих сограждан".
"Тут им опасаться нечего".
Она выбросила сигарету. "Что скажешь, Сюзи?"
Сюзан кивнула и завела свой мотоцикл, улыбаясь слегка напряженно.
"Дайна?"
Она взглянула на него, и Стью запечатлел у нее на устах нежный поцелуй.
"Счастливо тебе".
Она улыбнулась. "Надо сделать это дважды, и тогда мне действительно повезет… Разве ты об этом не знаешь?"
Он поцеловал ее снова, на этот раз более продолжительно и основательно. Лесбиянка? — вновь усомнился он.
"Фрэнни — счастливая женщина", — сказала Дайна. "Можешь ей меня процитировать".
Улыбаясь, Стью сделал шаг назад и не нашелся, что ответить. В двух кварталах через перекресток прогрохотал оранжевый грузовик Похоронного Комитета.
"Поехали, крошка", — сказала Дайна.
Они двинулись в путь, и Стью проводил их взглядом.
Сью Стерн вернулась через два дня. Она проводила Дайну до Колорадо Спрингс и смотрела ей вслед, пока она не превратилась в крошечную точку на горизонте. Потом она немного поплакала. Заночевала она в Моньюменте, но после полуночи ее разбудил тихий скулящий звук, исходивший, похоже из дренажной трубы, пролегавшей под сельской дорогой, рядом с которой она разбила свой лагерь.
Наконец она набралась мужества и направила луч фонарика в проржавевшую трубу. Внутри сидел исхудалый, дрожащий щенок в возрасте около шести месяцев. Он отполз в сторону, когда она попыталась к нему прикоснуться. Труба была слишком узкой, чтобы можно было в нее пролезть. Тогда она отправилась в Моньюмент, разбила витрину бакалейного магазина и вернулась обратно с полным рюкзаком консервов. Ее замысел удался. Уютно устроившись в одной из сумок, щенок отправился вместе с ней.
Дик Эллис пришел от щенка в полный восторг. Щенок оказался сукой ирландского сеттера, почти чистопородной. Дик высказал уверенность, что когда она подрастет, Коджак рад будет с ней познакомится. Новости разлетелись по Свободной Зоне, и в тот день о Матушке Абагейл больше не вспоминали, возбужденно обсуждая будущее собачьих Адама и Евы. Сюзан Стерн превратилась в местную знаменитость, и, насколько Комитету было известно, никому так и не пришло в голову удивиться, что же она делала в Моньюменте, который был расположен далеко на юг от Боулдера.
Но Стью запомнилось именно то утро, когда он провожал глазами Дайну и Сюзан, едущих по направлению к заставе Денвер-Боулдер. Потому что с того дня никто и никогда уже не видел Дайну по эту сторону Скалистых гор.