Пономарь при исполнении... рисунок Крафта
Наша художественная обитель, 10 метровая каморка, базировалась позади местного Чипка (магазин-буфет). Чипок - это незнакомое обывателю слово, хорошо известное в рядах нашей доблестной армии. Есть много версий его происхождения. Моя - от слова cheep, дешёвый. Мастерской её сложно было назвать, скорее нора. Забравшись на стол, я повернул рожки 4х ламповой люстры так, что глядя снизу получалась свастика. И вот утром, когда наш низкорослый Фюрер под ней раздавал приказы, мы едва сдерживались от хохота. Вот ты знаешь как вырезать снежинку? Берётся лист бумаги складывается вчетверо и нарезается произвольно. Мы на Новый Год резали свастики и развешивали в нашей казарме. С виду никогда не догадаешься. Хотя Пономарь хмурился и ворчал:
- Какие-то снежинки у вас уё*истые. Пикассо хреновы!
- Дык, это классическая Ранне-Христианская символика. Пожелание удачи и благоденствия, т-варищ капитан. - виновато оправдывались мы,
- Хотели как лучше!
Свастики мы лепили не из излишней симпатии к Nazi, ни коим боком, a из ложного малолетнего протеста - твой враг, мой друг.
Tа самая снежинка
А ротой ансамбля заведовал майор Совсем-забыл. Формально мы ему тоже подчинялись. Полная противоположность нашему Пономарю. Высокий, худой интеллигент, и мастер словесного ляпа. Заходит он однажды в столовую и на жалобы о том что столовая опять масло не докладывает, говорит ошарашенному дневальному: “Ну так вы их членом попугайте!” Имелся в виду командующий дивизией и член военного совета. Был у нас из молодого пополнения солдатик, крепенький, белобрысый, розовощекий. И вот во время утренней поверки, капитан проходя мимо строя обратил на него внимание и ободряюще так говорит: “Какой вы сегодня красный рядовой Шишкин - прям как огурчик!
Наш сокурсник Рустам С., хороший мальчишка, по национальности татарин. И хотя на татарина он был совсем не похож и от нас абсолютно ничем не отличался, тем не менее мы с Крафтом от скуки придумали такую игру. Он мне говорил случайные слова, а я к ним давал определения. Например:
- Кирпич - национальный татарский головной убор.
- Опилки - любимый татарский деликатес.
- Вертолёт – национальный татарский образ мыслей.
Рустам только ухмылялся, наверное злился в душе, но виду никогда не подавал. Вот не замечал в себе раньше расистских наклонностей, но теперь, по прошествии 40 лет мне тe невинные занятия таковыми не кажутся. "Ты уж прости нас дураков, Рустам!"
Я, Крафт и Рустам
А за забором нашей казармы буквально в 100 метрах был ГОК, гарнизонный клуб офицеров. Я и Крафт в него частенько хаживали повалять-ваньку в мастерской нашего старого знакомца с ХГФ Шуры Кашубина. Он подрядился там делать киношные афиши. Заведовали этим клубом два подполковника раздолбая. Один, раздолбай Семёныч, другой Иваныч. Но о них чуть позже. Как я уже говорил, до клуба было рукой подать, но это если через забор. А вот если через КПП то километра полтора, если не больше. Никогда не испытывал угрызений совести при перелезании любого забора в любом месте. А вот Крафт осторожничал, и всегда ходил в обход. Опасался нарваться на патруль и лишиться увольнительных. Оно и понятно, его супружница очаровашка Олёнка к тому времени уже была на сносях, они ждали первенца.
В один прекрасный день я его уломал сократить дистанцию, и взять забор штурмом. А он парень высокий и тощий, и к лазанию по заборам непригодный. Своё прозвище Крафт он подцепил ещё в студенческие годы за свою Арийскую внешность, если и не Арийскую но уж точно не Воронежскую. Крафт, сокращение от Kraftwerk, название одной из первых немецких техно-групп конца 70х. Ну не важно, перевалила эта шпала через забор и шлепнулась прямо к ногам гарнизонного патруля. Ну и я следом. Глаза патрульного старлея округлились до невозможности. Дезертиры, средь белого дня, и прям к нему в руки! Мы конечно по стойке смирно и лепечем:
- Да мы только в клуб, срочно надо, по делам службы!
- А ну пошли! - командует старлей и нас под конвоем ведут в клуб. На наше счастье вышел раздолбай Семёныч.
- В чем дело товарищ старший лейтенант? Докладывайте! - командует Семёныч.
Так и так рапортует старлей:
- Самоволка, нарушение устава и порча казенного имущества, то бишь забора.
- Опять? Мамашу вашу... Разберемся! - рычит Семеныч.
И патруль потопал на выход. А Семеныч так хитро на нас глянул и говорит:
- Ну а вы чего ждете? Идите куда шли.
Но после этого затащить Крафта на забор мне больше увы не удавалось.
А. Кашубин, Крафт и Я, 1986. Ни первого ни второго уже с нами нет...