Он не хотел жить. Стыд, обжигающий и горький, наполнял его душу. Корабль, пассажиры, экипаж — пес погибло, все уничтожено, ничего не удалось сохранить.
Будь его воля, он, без сомнения, выбрал бы смерть в огненном облаке.
Смерть в один миг с остальными членами экипажа и червеобразными гуманоидами.
Но судьба распорядилась иначе! Последнее заклинание спасло моторному бесу жизнь — даже против его воли.
Грамотно, четко составленное заклинание сработало автоматически, уже без контроля и поправок. Образовавшимся при встрече двух волн вихрем моторного беса вслед за Билли вышвырнуло из корабля в открытый космос. Языки пламени лизнули красную чешую бесовской кожи, но Старый Черт не обратил внимания на боль.
Его внимание, его чувства были поглощены ужасным видением.
Галлюцинация?
Реальность?
Сказать наверняка он бы не мог… но ему показалось… что где-то неподалеку… совсем рядом, но почему-то в иной вселенной мелькнуло что-то огромное, пугающее… Эта тень, это существо простиралось… О Мать-Судьба, оно простиралось дальше самого далекого далека… Оно было всем, было во всем и одновременно — ничем и ни в чем… Оно было… Словно великая тьма разверзлась перед Старым Чертом. Никогда раньше за всю его долгую бурную жизнь Старому Черту не доводилось встречаться или даже слышать о создании такой невероятной силы и могущества. А теперь оно оказалось рядом, рукой подать… Нет, пожалуйста, не надо так близко… Моторный бес вдруг отчетливо понял, что этому существу, этой силе ничего не стоит разорвать его на куски одним мимолетным взглядом чудовищных глаз. Старый Черт успел подумать: «Ну нет, с меня хватит!»
Он не хотел смотреть, но не мог не видеть, как начинают поворачиваться гигантские глаза… Он всем телом ощущал каждое движение великана… все ближе и ближе… Бежать? Но куда?..
Старый Черт потерял сознание.
А тренированное офицерское сознание Игоря оставалось, увы, абсолютно ясным.
Между пуском и попаданием пролегла на глазах утончающаяся тень — как между мыслью и действием. Поначалу еще есть немало возможностей подать команду «Отмена», но с того момента, когда голос призрака смерти врывается в шлем со злорадно-бесстрастным: «Эх, командир!» — изменить уже ничего нельзя.
Отмена невозможна.
Финал один: конец всех концов, финал всех финалов.
В последний момент Игорь увидел все, все понял и осознал. Такого он не мог представить и в самом кошмарном сне. Он ясно различил каюты с мирными, ни в чем не повинными пассажирами. Одни спали, и это спасло их от предсмертного мгновения ужаса. Другие еще не уснули и успели познать отчаяние неминуемого приближения конца. Игорь был готов поклясться, что слышал их крики, разносящиеся по изгибам, коридорам и силовым дугам гиперпространства. Хотя, разумеется, это было абсолютно невозможно.
Затем воображаемые — или реальные? — крики оборвались, погасла вспышка на экране, и в шлеме стало темно и тихо. Как в космической пустоте.
Молчание нарушал лишь издевательский хохот Чивайста, которому было абсолютно наплевать, что произошла трагическая, непоправимая ошибка. Чем больше угроблено мягкокожих, тем лучше чувствует себя воинственный призрак смерти. А если кому-то что-то не нравится, что ж, с Чивайста взятки гладки. Команда «Пуск» была дана, отмены не последовало, коррекцию произвел он сам,
— в такой ситуации никаких дополнительных запросов или указаний не требует ни один самый гуманно-идиотский устав.
— Прямое попадание, командир! — Чивайст захлебывался от смеха. — Отличная работа. Жаль, если ошибочка вышла с тем, куда мы вмазали, а то бы светила нам такая премия — закачаешься!
В этот момент подшлемное пространство заполнил шквал торжествующих голосов из командного пункта крепости. Победные возгласы перекинулись с командного пункта на залы дежурной смены, на кубрики и каюты экипажа, на все помещения станции. «Бородино» торжествовало победу. С монитора ободряюще улыбался Игорю сам главный колдун крепости, пребывающий в полной уверенности, что в этот момент в космосе догорают осколки сбитого американского ударного крейсера, коварно подкрадывавшегося к русской станции.
Только сейчас Игорь осознал, что во всей космической крепости он — единственный (по крайней мере, из людей) знает, что случилась непоправимая трагедия.
Он сорвал шлем, мгновенно подхваченный и унесенный к потолку магнитным полем. Все кончено, и все ясно. Надежды, что все случившееся окажется сном или галлюцинацией, — никакой.
Игорь невидящими глазами смотрел на панель управления пусковым пультом.
Сердце бешено билось, тело колотила дрожь и скручивали судороги. Пот лил ручьем, словно тело пыталось смыть с себя грех души и разума.
Одна мысль молнией пронзала мозг офицера, повторяясь снова и снова.
Что я наделал? Что мы наделали?! Будь я проклят!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОХОТНИКИ
Глава 5
Будильник безжалостно задребезжал без двадцати семь. Антикварный будильник — дорогая механическая игрушка. «Чистая механика! Никакой электроники, никакой магии!» — нахваливал продавец.
Именно поэтому она и купила эту экстравагантную штуковину. Как часы такая рухлядь практически бесполезна. Механизм убегал за сутки на час вперед, заставляя хозяйку проделывать в уме сложные математические вычисления каждый раз, когда было нужно заводить будильник.
В ответ на дребезжание ржавеющего звонка послышался сонный голос:
— Да, да, да… еще немного… чуть-чуть… сейчас встану…
Одеяло было немедленно натянуто поверх копны золотых волос, разбросанных по подушке. Рядом с женщиной на широкой кровати никого не было. Уже давно.
Много лет.
Вновь задребезжал будильник. Не зазвонил, а именно задребезжал, издавая звуки, способные (если верить все той же рекламе) «пробудить мертвых и поднять их из могил, словно зовом труб Страшного суда».
У владелицы будильника Тани Лоусон была возможность убедиться, что рекламные агенты и проспекты иногда говорят правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды. В случае с будильником именно так и получилось.
— Черт побери! Подъем, тетка! — убеждала себя не желающая просыпаться женщина. — Вставай, вставай… А какой все-таки был сон… вот бы досмотреть.