Хаким напоил тяжело дышащего верблюда и неторопливо обошел оазис кругом. Да, так оно и есть. Там и сям из песка торчали сабли и копья, и кое-где виднелись края железных щитов. Повсюду белели кости и человеческие черепа, — все, что осталось от наемников Музаффар-шаха, которые когда-то выпили здесь отравленную воду. Хаким улыбнулся. Судя по размерам костей, это были высокие, сильные воины. Ну, что ж, это хорошо!
Хаким вернулся в оазис, сел в тени пальмы, привалившись спиной к стволу, и стал ждать. Он был уверен, что все получится. Улыбка не сходила с его лица. Он закрыл глаза и не заметил, как задремал. Листья пальмы шелестели, легкий ветерок дул в лицо, и Хакиму снилось, что он летит на сияющем золотом драконе высоко в голубом небе. Царские пурпурные одежды шуршат на нем, а далеко внизу глупые бессмысленные человечки добывают золото в руднике, чтобы он, Хаким, царь царей, владыка мира, стал еще богаче.
Когда Хаким проснулся, в небе светила полная луна. Тень от пальмы тускло серела на песке. Близилась полночь. Близилась самая великая минута в жизни Хакима. Сейчас все должно было решиться. Но Хаким был спокоен: все должно получиться.
Хаким встал и, оглядевшись, направился туда, где человеческих костей и черепов было особенно много. В лунном свете его фигура в черных одеждах среди костей и черепов смотрелась жутко. Казалось, что это сама смерть явилась в пустыне и любуется делом рук своих.
Но Хаким, конечно же, ни о чем таком не думал. Он опустился на песок среди человеческих костей. Он вспомнил позу, в которой сидел старик в заброшенном храме, и, скрестив ноги, закрыл глаза. Какое-то время Хаким сидел неподвижно, остановив мысли и ничего не чувствуя. Он сидел точно каменный, и казалось, что и сердце перестало биться у него в груди, и кровь не течет по жилам.
Но вот словно невидимая молния вырвалась из-под земли, из мрачной преисподней и пронзила Хакима насквозь. И от головы Хакима стало исходить сияние. Только было это сияние дьявольского, черного цвета.
Хаким открыл глаза, поднял руку, как это делал старик из храма, и громко, отчетливо произнес:
— Акраб! — и стал ждать. Но ничего не случилось. Человеческие кости оставались мертвыми и неподвижными.
Внутри у Хакима все похолодело. «Ну же! Ну же! Давайте, шевелитесь! Двигайтесь!» — мысленно заклинал Хаким. Но человеческие черепа смотрели на него пустыми глазницами и скалили белые зубы, словно насмехаясь над ним.
— Акраб! — закричал Хаким. И опять ничего.
Хаким не знал, что этим человеческим костям и черепам уже 500 лет, и нужно время, чтобы кости пробудились и ожили.
— Акраб! — заорал Хаким в третий раз, и все пришло в движение. Человеческие кости с шуршанием поползли к Хакиму со всех сторон, оставляя длинные узкие следы на песке, а черепа, подпрыгивая и продолжая скалить зубы, покатились к Хакиму и, остановившись в нескольких шагах, стали громоздиться друг на друга, вырастая в огромную кучу.
Последняя кость приползла с другой стороны оазиса, прикатился последний череп, и вновь мертвая тишина воцарилась в ночной пустыне. Вокруг никого. И только три пальмы, белый верблюд да серебряная луна следили за тем, что будет дальше.
Но вот, гляди, кровавой стала звезда Акраб! Удушливая волна воздуха хлынула из недр пустыни и накрыла Хакима. И тотчас Хакиму стало беспощадно весело, как будто демон погладил его по спине.
— Раху! — произнес Хаким с усмешкой. И сразу кости и черепа зашевелились и стали складываться в человеческие скелеты.
О, как скрипели кости! О, как мучительно они находили друг друга в лунном свете пустыни Тар! Но страшной силы было заклятие!! И вот уже тысячи человеческих скелетов стояли рядами перед плешивым Хакимом, выстроившись, как перед боем.
Хаким помедлил, прежде чем произнести последнее заклинание. Плешивый Хаким чувствовал себя почти что божеством. Человечки! Жалкие человечки! Вы будете делать то, что я хочу!
— Хадар! — произнес плешивый Хаким и закрыл глаза, прислушиваясь. Крики, движение тысяч тел — и опять тишина.