В битве под Люценом, как рассказывает голландец Дедем де Гельдер, "под генералом Жераром был убит конь, сам генерал получил две раны, но, весь залитый кровью, он взял полкового Орла* и встал в голове колонны гренадер, воскликнув: "Здесь каждый француз должен победить или умереть", повел нас на прусские батареи. Тут еще одна пуля пробила ему бедро и только тогда, чувствуя, как покидают его силы, он сказал мне: "Примите командование, я больше не могу идти...""10
* Подробнее об Орлах см. Приложение III
Знаменитый командир пехоты генерал Фриан, сражаясь под Аустерлицем, постоянно находился в самом центре схватки. Чудом он сам остался невредим, но во время боя под ним были один за другим убиты четыре коня! В память о его отваге в этот день Император приказал поместить на его гербе графа Империи четыре лошадиные головы.
Не щадили себя наполеоновские генералы и в последней битве Империи - Ватерлоо. В ней погибли семь генералов (один из них пропал без вести, другой был добит пруссаками после боя) и 29 были ранены. Только в этой битве военачальниками Наполеона было проявлено столько отваги, что не хватит томов для описания всех их подвигов. С двумя батальонами Старой Гвардии и горстью солдат дивизии Двжэма генерал Пеле в течение долгих часов сдерживал десять тысяч пруссаков; раненый генерал Мишель те покидал ряды атакующих плато Мон-Сен-Жан гренадер, пока не получил смертельную пулю; Кольбер, несмотря на ранение в руку, вел своих кавалеристов в полный галоп в самую гущу схватки...
Ж.-А. Гро. Генерал Фурнье (1773-1827). © Photo PMN - Н. Lewandowski. Генерал Франсуа Фурнье, прозванный позже Фурнье-Сарловез (что значит уроженец Сарла). Вошел в историю не столько из-за своих заслуг, сколько благодаря этому блистательному полотну. В современной французской исторической литературе он очень популярен, т. к. он был "яркой" личностью с "независимым" характером, "непонятой" Наполеоном. На самом деле, несмотря на свою несомненную личную храбрость, Фурнье был взбалмошным, неуравновешенным человеком, интриганом и вечным фрондером, за что разумеется его не жаловал Император. Навряд ли этот малосимпатичный человек удостоился бы чести занять своим портретом целую страницу нашей книги, если бы не блистательно изображенный мундир - абсолютно нерегламентированный образец генеральской униформы. За исключением серебряных генеральских звезд в форме Фурнье нет ни одного уставного элемента.
Вполне понятно, что при подобном самопожертвовании наполеоновские генералы должны были понести тяжелые потери. Действительно, за годы Империи на полях сражений погибли 3 маршала, 39 дивизионных и 102 бригадных генерала (трое из них пропали без вести). Сверх того, около десяти генералов умерли от ран и лишений войны спустя более или менее продолжительное время после похода. Так, бригадный генерал Мартильер умер в 1807 г. от раны, полученной еще в 1799 г. при Ваприо, а генерал Мопети скончался в 1811 г. от раны, полученной при Маренго. Мы не можем привести точное количество умерших таким образом, ибо далеко не во всех случаях точно известна причина смерти того или иного генерала. В общем же более 12% военачальников Империи пали на поле чести*. Это почти в точности соответствует проценту потерь полковых офицеров 1см. предыдущую главу) и так же, как и в их случае, превосходит в процентном отношении боевые потерн рядового состава. Так что образ, который порой ассоциируется у современного человека со словом "генерал" - тучный функционер, который из удобного теплого укрытия посылает на убой несчастных солдат, - для наполеоновской армии явно не подходит. Здесь быть высшим офицером было опаснее, чем рядовым (конечно, если не учитывать потери последних от болезней).