Зал Первого Плетения после физической пытки казался почти убежищем, несмотря на вечный холод камня и запах озона. Сегодня Джармод отсутствовал – его заменял Хангр. Старый воин ходил меж рядов учеников, его острый взгляд отмечал каждую дрожь, каждую каплю пота.
«Контроль, – его голос, низкий и резонирующий, заполнял зал. – Не сила, рвущаяся наружу, а воля, сжимающая ее в кулак. Искра – это не фейерверк. Это – твое дыхание. Твой пульс. Она должна жить в тебе, подчиняясь.»
Маркус стоял в своей стойке, ладонь вытянута перед собой. Он закрыл глаза, стараясь отогнать остаточную дрожь в ногах, образ бесконечного бега, насмешливый взгляд Изабель. Нить. Тонкая, светящаяся нить. Он искал внутри тот поток эфира – уже не бурную реку, а более спокойное, но все еще мощное течение. Осторожно, как шелковинку, он мысленно вытягивал тончайшую струйку энергии, направляя ее к точке в воздухе над ладонью. Сегодня он не просто чувствовал точку – он видел ее внутренним взором: крошечный, мерцающий голубым шарик, нестабильный, но уже имеющий форму. Он дышал в ритме с его пульсацией, стараясь удержать.
«Хорошо, Маркус, – тихо прозвучало рядом. Хангр остановился в шаге. – Тоньше. Устойчивее. Помни – это не взрывчатка. Это твоя воля, воплощенная в эфире.»
Рядом раздалось резкое шипение и вспышка света. Изабель, лицо ее было искажено усилием и злостью, пыталась сжать свой сгусток эфира в шар. Но вместо четкой формы над ее ладонью плясал и искрил нестабильный комок энергии, размером уже с яблоко, от которого исходили волны жара. Он пульсировал, угрожая разорваться.
«Изабель! – голос Хангра стал резким. – Сбрось энергию! Медленно! Ты на грани срыва!»
«Я контролирую!» – сквозь зубы процедила она, но в ее глазах читалась паника. Сгусток дернулся, выбросив сноп искр, обжегших ей руку. Она вскрикнула от боли и ярости, резко разжала ладонь. Эфирный комок с громким хлопком рассеялся, оставив запах гари и красный ожог на ее коже. Она сжала кулак, бросив на Хангра взгляд, полный ненависти, а затем – на Маркуса, чья крошечная, но стабильная Искра все еще пульсировала над ладонью. В ее глазах читалось: Это из-за тебя!
Хангр покачал головой. «Сила без контроля – самоубийство, Изабель. И угроза окружающим. Учись, или следующий срыв оставит тебя калекой.»
Изабель фыркнула, отвернулась, судорожно дыша и сжимая обожженную руку. Маркус почувствовал невольное удовлетворение, но тут же погасил его. Не ее путь. Мой путь. Он углубился в свою Искру, стараясь сделать ее еще чуть ярче, чуть стабильнее. Он заметил, как Берта рядом с невозмутимым упорством удерживала свой сгусток – не шар, а нечто похожее на плотный, матовый куб энергии. Грубо, но надежно. Торвин же тщетно пытался почувствовать что-то большее, чем рассеянное тепло, его лицо было покрыто потом от усилия и страха.
«Время!» – объявил Хангр. Маркус с сожалением разжал концентрацию, его Искра погасла. Прогресс был медленным, но он шел.
«Завтра – попытка манипуляции Искрой, – сказал Хангр, обводя взглядом зал. – Движение в воздухе. Те, чья Искра не держит форму или гаснет при малейшем движении мысли – займутся чисткой отхожих ям вместо занятий. Клан не терпит балласта.» Его взгляд на мгновение задержался на Торвине. Тот сглотнул, побледнев.
Обед в общей столовой «Достойных» был не временем отдыха, а продолжением битвы. Густая похлебка и черный хлеб поглощались под гул голосов, смех, споры и... насмешки. Маркус сидел с краю длинного стола, стараясь быть незаметным, но это редко удавалось.
«Эй, Маркус! – крикнул кто-то через стол. – Правда, что твой братец-наследник за тебя заступился перед Изабель? Небось, сам бы скулил, как щенок!» Смешки.
Маркус стиснул ложку. Эфир внутри заурчал в ответ на злость. «Я справляюсь сам,» – пробормотал он, глядя в тарелку.
«Справляешься? – язвительно вступила Изабель, сидевшая неподалеку. На ее обожженной руке была повязка. – Да, с крошечной искоркой. Как светлячок. Сила, достойная сына Патриарха!» Ее сарказм вызвал новый взрыв смеха.
«Оставь его, Изабель, – неожиданно громко сказала Берта, ее низкий голос перекрыл гул. Она методично доедала хлеб. – Он учится. По-своему. Не всем дано давить эфир, как ты. Некоторым нужна точность.» Она не смотрела ни на кого, но ее слова повисли в воздухе. Изабель скривилась.
«Точность? – фыркнул кто-то. – Это когда за месяц еле-еле шарик с булавочную головку сделал? Торвин хоть честно слабак, а этот...»