Вечером, после изматывающей тактики (где снова обыгрывалась роль "стального хребта" в больших сражениях), Маркус не пошел в казарму. Его ноги сами понесли его к старой библиотеке. Нелепо. Опасно. Но зов был сильнее страха. Тайна его крови манила сильнее угроз Лиран или насмешек Элдина.
Дверь была прикрыта. Он толкнул ее. Внутри, в луче света от высокого окна, стояла Лиран. Не одна. Перед ней на коленях была Лира, лицо заплаканное, но упрямое. На столе лежал тот самый фолиант Первых Лет, открытый на злосчастной странице с "теплой" фигурой.
«…ты не понимаешь, что делаешь!» – голос Лиран был не холодным, а горячим от страха и гнева. «Это не знание! Это чума! Забытое проклятие! «Пробужденная Кровь» – это не дар, Лира! Это клеймо! Такую силу боялись даже Первые! Ее вырезали! Стирали из летописей! Ты хочешь смерти Маркуса? Своей собственной?»
«Но мама! Он же чувствует! Он другой! И Орен писал… и здесь!» – рыдая, тыкала пальцем в книгу Лира. «Почему это должно быть злом? Почему мы должны бояться?»
«Потому что Сила, не данная Камнем, а пробудившаяся вопреки ему – это вызов самой основе нашего мира! Вызов Камню! И Патриархи уничтожали таких! Уничтожали, Лира! Чтобы не нарушать порядок! Чтобы не будить то, что спало!» Лиран схватила дочь за плечи. «Забудь. Забудь все, что видела. Забудь о его силе. Иначе…» – она не договорила, но ужас в ее глазах был красноречивее слов.
Маркус отступил в тень, сердце колотилось, как бешеное. "Пробужденная Кровь". "Клеймо". "Вызов Камню". "Уничтожали". Слова Лиран вонзились в него, как кинжалы. Его тепло, его уникальность – не ключ к силе, а смертный приговор? Его путь в Внутренний Круг лежал через костер?
Он не видел, как Лиран увела плачущую Лиру. Он стоял в темноте коридора, прислонившись к холодному камню. Эфир внутри гудел тревожным набатом. Тепло в груди, та самая искра, горело теперь не с вызовом, а с ужасом. Но и с… упрямством. Это была его сила. Его кровь. Вызов ли это? Или… единственный шанс перепрыгнуть пропасть, отделяющую его от мира Элдинов и Лиан? Путь к истинной власти в клане Арнайр требовал не просто тренировок. Он требовал решения. Принять свою природу и рискнуть всем? Или подавить ее, стать надежным, ничем не примечательным "винтиком стального хребта", вечно глядя снизу вверх на тех, кто парит в Внутреннем Круге?
Из Зала Высшего Плетения снова донесся мелодичный, холодный звон эфирных клинков Лианы. Звук элиты. Звук его возможного будущего… или вечного проклятия. Маркус сжал кулаки. Искра тепла ответила гордым, тревожным, неукротимым всплеском. Выбор был сделан. Он должен знать. Он должен рискнуть. Ради власти. Ради своего места. Ради того, чтобы заставить Элдина и весь клан увидеть в Маркусе Арнайре не слабое звено, не "винтик", а Силу. Даже если эта сила была проклята. Битва вступала в новую, смертельно опасную фазу. И ставка была – его жизнь и сама его суть.
Глава 8 Тени Предков и Цена Вопроса
Три недели до Отбора. Каждый день на плацу под ледяным ветром Солстиса, каждое занятие в Зале Первого Плетения под безжалостным взглядом Хангра, каждый вечер в казарме, пропитанной запахом пота и страха – все это слилось для Маркуса в одно сплошное испытание на выживание. Но теперь это было не просто физическое или магическое выживание. Это была война за свою суть. Слова Лиран – "Пробужденная Кровь", "клеймо", "уничтожали" – висели над ним, как гильотина. Его теплая искра, та самая, что помогала ему удерживать контроль, теперь казалась инородным телом под кожей, маяком для палачей.
Он пытался подавить ее. На плацу, под рев Торгрина, во время "Бури Копий" (метание тяжелых копий в цель под ураганным ветром), он сознательно гасил внутреннее тепло, заставляя эфир течь холодной, безликой струей. Результат – дрожь в руках, промахи, насмешки Изабель и унизительное наказание: таскать камни для строительства новой стены. В Зале Плетения, пытаясь ускорить манипуляцию Искрой под давлением "ос" Хангра, он отгородился от своей теплоты. Его Искра стала жесткой, ломкой, легко сбиваемой. Он провалил упражнение, получив ожог от чужой Искры и презрительный взгляд Хангра: «Маркус, ты деградируешь.
Подавление не работало. Его сила, его уникальность, была неотделима от этой теплоты. Без нее он был посредственностью, обреченной на низы Внешнего Круга. С ней – он был ходячей мишенью.