«Ну, тварь, – прошипела она, сближаясь. – Говорят, ты дружишь с мусором. Дай-ка я проверю твою преданность... балласту.»
Она дралась грязно и яростно, используя туман и толчки других пар, чтобы зайти сбоку, ударить сзади. Маркус едва парировал, его тело ныло от усталости и недавних ожогов. Эфир внутри бушевал. Он снова пытался подавить тепло, но это делало его медленнее, неуклюжее.
«Слышал, Торвина вчера на кухне чуть не убили? – ядовито бросила Изабель, блокируя его удар. – Уронил котел с кипятком. Чудом увернулся. Говорят, это не случайность...» Она ловко подставила подножку. Маркус споткнулся, едва удержав равновесие. «Кто-то считает его обузой. Хочет ускорить его путь в дренажные каналы... или в могилу.»
Ярость, белая и горячая, захлестнула Маркуса. Тепло внутри, так долго сдерживаемое, рванулось наружу неконтролируемой волной. Он не думал. Он почувствовал. Его меч, движимый не только мышцами, но и этим всплеском внутреннего огня, рванулся в ответный удар с неестественной скоростью и точностью. Удар пришелся точно в стык доспехов Изабель на плече. Раздался звон и ее крик – больше от неожиданности и силы удара, чем от боли (мечи-то были тренировочные). Изабель отлетела назад, споткнулась и рухнула в грязь.
Туман ненадолго рассеялся вокруг них. Все замерли. Изабель лежала, ошарашенная, грязная. Маркус стоял над ней, меч наготове, его грудь вздымалась, а вокруг него... воздух слегка дрожал, будто от жара. Его тепло светилось изнутри, едва заметно, но ощутимо для тех, кто был рядом.
«Маркус! Что за дикарство!» – рявкнул Торгрин, подбегая. Он грубо оттащил Маркуса. «Слишком сильно! Хочешь покалечить?»
«Она спровоцировала! Говорила о Торвине!» – выпалил Маркус, еще не остыв.
– Торгрин окинул их обоих свирепым взглядом. – Изабель – дополнительная смена на конюшне. Арнайр – чистишь оружие после занятий. А теперь – все назад в строй! Или добавить?»
Инцидент был исчерпан, но Маркус почувствовал на себе взгляд. Не Торгрина. С наблюдательной башни у края плаца. Туда иногда поднимались наставники Внутреннего Круга или старшие воины. Сегодня там, едва различимая в тумане, стояла фигура в темном плаще. Джармод. Или... Лиран? Маркусу показалось, что фигура следила именно за ним. Они видели вспышку.
Вечером, возвращаясь с чистки оружия (тяжелая, монотонная работа, оставляющая руки в саже и масле), Маркус нашел у своей койки маленький, гладкий камешек. Он был теплым на ощупь и испещренным мелкими, едва заметными трещинами, похожими на древние руны. Ни записки. Никого рядом. Но он знал. Лира. Она рискнула.
Он зажал камень в кулаке, чувствуя его странную, успокаивающую теплоту, похожую на его собственную силу. В его сознании, подкрепленное записями Орена, возникло слово: "Фокус". Камень-фокус? Для чего? Для медитации? Для связи с... чем?
Он вышел в уединенный уголок внутреннего двора, за кузницей, где грохот молотов стихал к ночи. Сел на холодный камень, зажал теплый камешек в руке и попытался медитировать. Не на эфир. На свое внутреннее тепло. На ту искру, что жила в его груди.
Сначала ничего. Усталость, шум ветра. Потом... тепло камня и его внутренний свет начали резонировать. Тонкой, едва уловимой вибрацией. Он углубился, отпустил страх, отпустил мысли об Отборе, об Элдине, об угрозе. Просто... тепло.
И тогда оно пришло. Не видение. Ощущение. Глубокое, древнее, как скалы под цитаделью. Присутствие. Не враждебное. Наблюдающее. Заинтересованное. Как тогда у Камня Пробуждения, но... ближе. Гораздо ближе. И вместе с ним – волна знания, не в словах, а в образах и чувствах:
...Тени великанов, строящих первые стены из камня, который слушался их рук...
...Тихие песни под звездами, от которых заживали раны и распускались цветы в мерзлой земле...
...Гнев Патриархов нового порядка, их Камни, пожирающие жизни, чтобы дать контролируемую силу...
...Бойню. Темные подземелья, где гаснут "теплые" огоньки...
...И... Лик. Мужчины. Сурового. С глазами, в которых горел тот же теплый свет, что и у Маркуса. Его лицо было изрезано шрамами, но в них читалась не злоба, а бесконечная усталость и... решимость. Предок?
И последний, ясный, как удар колок
Глава 9 Ритм
Две недели до Отбора. Воздух в цитадели Арнайр наэлектризован. Давление висело не только над "Достойными", но и над всем Внешним Кругом – каждый чувствовал приближение перетряски, возможности взлететь или рухнуть. Для Маркуса эти дни стали временем двойной жизни.